|
Один, показав на бородатых стрельцов, крикнул на баварском: -- Гляди, Зепп, пришли русские свиньи, мочалки для бани продавать! Второй оглушительно захохотал, согнувшись пополам. Стрельцы сказанного понять не могли, но сдвинулись еще плотнее. Больше всего Корнелиуса удивил толмач. Вместо того, чтоб осерчать на "русских свиней", заговорщически подмигнул и осклабился. -- Вот, -- показал он на большой дом с красной черепичной крышей. -- Здесь квартирует ваш полковой начальник герр Кристиан Либенау фон Лилиенклау, по-русски "полковник Либенов". Мне туда ходить незачем, так что откланиваюсь и желаю вам всяческого благополучия. Если понадобится толмач -- милости просим. Зовусь я Пашка Немцеров, с Архангельского подворья. Я и грамотки челобитные либо сутяжные составляю. Беру недорого -- алтын и деньгу. Десятник понес в дом кляузу от вице-министра, Корнелиусу велел дожидаться. Сердце заныло от нехорошего предчувствия. x x x -- Да, молодой человек, наломали вы дров. -- Полковник Либенау фон Лилиенклау раскурил фарфоровую трубку, надувая тощие щеки и супя кустистые пегие брови. -- Схватить подьячего за шиворот, да еще в приказе, при подчиненных! Теперь эта бестия грозится челом за бесчестье бить. Нехорошо, скверно. Как пойдет писанина, не отвяжешься. -- Он снова заглянул в присланную Теодором Лыковым грамотку, сердито крякнул. -- Ишь, чего захотел, мокрица -- офицера батогами! У меня не стрелецкий полк, а мушкетерский. Секу не батогами, а розгами, и только нижних чинов. Подлая, рабская страна! Тьфу! Придется ему, бесу, тремя рублями поклониться, а то и пятью -- больно уж осерчал. Командир полка оказался страшным только по виду. Ворчал, ругался, несколько раз стукнул кулаком по столу, но Корнелиус на своем веку повидал всяких командиров и хорошо знал: бойся не того пса, что лает, а того, что молчит. Ругань начальства фон Дорн выслушал без препирательств, а после отлучился во двор, вынул из вьюка флягу доброго голландского рома, сверток батавского табаку, и вскоре они с полковником уже сидели на уютной застекленной веранде, дымили трубками и пили крепкий, щедро сдобренный ромом кофе. -- Тут ведь что досадно, -- говорил Либенау, вздыхая. -- Этот Федька Лыков невелика шишка, подьячишка простой. Вы говорите, дожидались его долго? Это он посылал за "большим кафтаном" (такой вроде как казенный мундир для парадных выходов), чтоб на вас впечатление произвести. Обычное дело -- на гостинец набивался, в России так заведено. Надо было посулить ему пару соболей из ваших подъемных, все бы и устроилось. А для будущей пользы еще следовало бы его, шельму, да пару других подьячих в гости позвать, очень уж они охочи до мальвазеи и засахаренных фруктов, которые столь искусно приготовляет фрау Зибольд из "Аиста". |
