— Не надо о нем, — тихо попросила Алена. — Не сейчас.

— Значит, ты тоже боишься…

— Боюсь, — грустно призналась девочка.

— Что там у них, банда? Секта? — осторожно предположил Аспирин. — Гипноз? Демонов вызывают, нет?

Алена взобралась на кресло и села, укрыв полотенцем колени, похожая на маленький махровый сугроб.

— А ты демонов боишься? — спросила, глядя Аспирину в глаза.

— Да чего их бояться, — Аспирин хихикнул. — Людей бояться надо. Таких, как этот твой…

— А он не человек.

— Демон? — Аспирин хихикнул снова. — И ты с ним говорила на языке демонов?

Девочка помолчала, разглядывая свою левую руку с заусеницей на указательном пальце.

— У тебя маленькие ножницы есть?

— В ванной, — механически ответил Аспирин. — Признайся, вы с ним все разыграли? Он бы тебя все равно не забрал, ведь так?

Девочка боком слезла с кресла и направилась в ванную. Край полотенца волочился по полу.

— Забрал бы, — сказала, не оборачиваясь. — Ты, конечно, трус и предатель, но ты мне еще раз помог.

И дверь ванной закрылась на защелку.

— Итак, дорогие мои, утро вторника — это утро вторника, это всегда печально, потому что начинается рабочий день, но есть одно маленькое обстоятельство, которое должно вас и меня утешить — утро вторника это все-таки не утро понедельника, а значит, на один маленький шаг — на один день — мы стали ближе к нашей заветной цели, то есть к субботе…

Такую пургу он гнал на автомате, не задумываясь. Он мог бы болтать то же самое во сне или под наркозом. Кто-то из его прияталей-завистников однажды заметил, что словоиспускание Аспирина не имеет отношения к высшей нервной деятельности — это акт физиологический, как чихание или дефекация, и приносит поэтому чисто плотское наслаждение.

В чем-то приятель-завистник был прав.

— Во-от, у нас есть первый звоночек… Так… Кто у нас на линии? Инночка у нас на линии, здравствуйте, Инна. Вы сейчас дома или на работе? Дома? Видите как, вся страна вам завидует, потому что страна как раз на работе… Правила игры вам известны. Я напомню для наших слушателей: Инна должна отгадать слово, которое я задумал. Инночка, у вас есть минута, вы задаете мне вопросы, я отвечаю… Итак, время пошло!

Сегодня был вторник, с восьми вечера предполагался «Куклабак». Накануне Аспирин думал, что не уснет, тем не менее отключился уже в полпервого — и в шесть утра вскочил, как ошпаренный.

Алена спала в кресле, завернувшись в полотенце, прижав к груди светло-коричнего медведя с пластмассовыми глазами. В ванной сушились на батарее футболка, джинсы, полосатые носочки и белые трусики. Аспирин долго стоял, глядя на все эти тряпки, пытаясь понять, что теперь делать, куда бежать и к кому обращаться…

В восемь утра у него был эфир. В полвосьмого удалось переговорить по телефону с Вискасом.

— Правду надо было выкладывать с самого начала, — Вискас был раздражен и не скрывал этого. — А то придумал какую-то вроде чужую девчонку, которую ты вроде как из жалости подобрал…

— Она мне не дочка! Говорю тебе — подстава… Ксива поддельная… Говорят по-тарабарски… Албанцы какие-то… Они меня прикончат, а квартиру унаследуют — через нее…

— Параноик, — Вискас угрюмо сопел в трубку.