|
Это весьма своеобразная норма англо-американского права, идущая корнями из Средневековья, не имеющая аналогов в отечественной правовой системе. «Habeus corpus» предполагает проверку законности задержания человека во время предварительного следствия. Однако в редких случаях требование «Habeus Corpus» заявляют и тюремные сидельцы, то есть люди, лишённые свободы на основании приговора суда. Обычно [хотя и не всегда] это означает существование некоего консенсуса, связанного с пересмотром приговора, для изменения которого нет юридических оснований. Другими словами, осуждённый испробовал все юридически корректные способы отменить или изменить приговор, но в какой-то момент власти сами пришли к пониманию необходимости это сделать. Например, с абсолютной надёжностью выяснилось, что человек осуждён невинно, но признать это нельзя или нецелесообразно в силу неких веских причин. Тогда заявляется требование «Habeus Corpus» и… человек выходит на свободу, и судебная ошибка, допущенная ранее, исчезает сама собой.
Конечно же, это полнейшее крючкотворство, но оно подпитывает убеждённость многих американце в том, что их правовая система — самая правовая! В случае Юэла Суинни, по-видимому, было принято решение о необходимости его освобождения. Кто принимал это решение — губернатор, члены Верховного суда или некие иные ответственные лица — нам неизвестно. Но без наличия серьёзной административной поддержки Юэл Суинни, разумеется, не мог рассчитывать на успех своей затеи — его документы попросту не были бы приняты к рассмотрению по формальным основаниям. Однако они были приняты, и более того, через год Суинни было позволено дополнить их новой аргументацией в пользу целесообразности скорейшего освобождения. Юэл подал в Верховный суд особое заявление, заверенное нотариально, в котором утверждал, что его право на честный и беспристрастный суд было нарушено в самом начале расследования, то есть ещё в июле 1946 года.
Юэл Суинни в возрасте 55 лет (фотография из его тюремного дела, сделанная в 1972 году после четвертьвекового пребывания за решёткой).
Суинни утверждал, что во время обсуждения в окружном суде возможности освобождения под залог он не имел адвоката и никто из окружающих — ни детективы, ни помощник прокурора, ни сам судья — не предупредили его о том, какое наказание может повлечь выдвинутое в отношении него обвинение. На самом деле это была откровенная ложь — уже в XXI столетии сын шерифа Присли, работавший над книгой о тех событиях, изучил стенограмму того судебного заседания. И обнаружил в ней запись, из которой следовало, что судья прямо обратился к Суинни и предложил тому нанять адвоката, поскольку обвинение в угоне автомашин представляется серьёзным и в интересах обвиняемого иметь компетентного защитника и советника. Суинни на это ответил, что понимает ситуацию, в которой оказался, но считает, что адвокат ему не нужен. Тем не менее в 1971 году он утверждал уже совсем иное. Несмотря на лживость его заявлений, Верховный суд в конечном итоге полностью согласился с аргументацией Суинни и в 1972 году постановил, что приговор 1947 года исполнен в полной мере и Юэл должен быть освобождён. Отсидев за решёткой четверть века, Суинни неожиданно для себя — или, напротив, вполне ожидаемо? — вышел на свободу. В некоторых публикациях можно найти утверждения, будто он признавал свою вину в преступлениях «Ночного охотника» как во время пребывания за решёткой, так и после. Рассуждения на эту тему восходят к американскому исследователю истории «Ночного охотника» Марку Бледсоу (Mark Bledsow), бывшему полицейскому, сумевшему в 1980-х годах отыскать некоторых товарищей Юэла Суинни по тюрьме и поговорить с ними. Бледсоу утверждал, что ему удалось установить, будто Суинни иногда позволял себе довольно подробно рассказывать об убийствах влюблённых парочек в автомашинах. |
