Другими словами, на раскрытие случившегося с Мелвином Хорстом существовал политический заказ. Именно наличием подобного заказа можно объяснить то в высшей степени неожиданное продолжение расследования, что специальный прокурор продемонстрировал в феврале 1930 года.

Рождественская ёлка, поставленная в доме Хорстов в декабре 1928 г., простояла целый год. Этот атрибут детского праздника превратился в своеобразный памятник Мелвину, любившему в последние дни своей жизни играть под нею. На этой газетной фотографии можно видеть Зору Хорст, мать Мелвина, с его братом Ральфом и сестрой Элис. На врезке фотография самого Мелвина.

Сложно сказать, чем руководствовался Уолтер Муги в своих рассуждениях о том, как надлежит реанимировать расследование. Очевидно, он считал, что решение стоящей перед следствием проблемы кроется в голове Чарльза Ханны, игравшем с Мелвином на пустыре и видевшим его последним. Прокурор в силу неких причин [а может, и без причины, а лишь ввиду внутренней убежденности] считал, что Чарльз видел или слышал нечто, что способно привести правоохранительные органы к похитителю. На чём базировалась подобная уверенность спецпрокурора, автор сказать не может, но Уолтер Муги явно видел свою задачу в том, чтобы каким-то образом «разговорить» Чарльза.

Как мы помним, в год назад прокурор и его помощники из службы шерифа мальчика «разговорили» – тогда Чарльз дал показания против членов семьи Арнольд. Теперь же, по прошествии года, спецпрокурор решил повторить фокус, рассчитывая получить иной результат.

В первых числах февраля 1930 г. Чарльз Ханна снова был вызван к специальному прокурору на допрос. На этот раз мальчик рассказал уже совсем другую историю, нежели в декабре 1928 г. По словам свидетеля, покинув территорию ничейного участка на Честнат-стрит около 17:15 27 декабря, мальчики не разошлись, а отправились вместе по МакГилл-стрит в южном направлении. Чарльз увидел, как его отец Чарльз Ханна-старший, вошёл в гараж Фрэнка Фэя (Frank Fey), находившийся здесь же, на МакГилл-стрит. Мальчики решили зайти туда же, дабы поздороваться и засвидетельствовать своё почтение.

Однако их появление вызвало вспышку гнева отца Ханны, который с криком набросился на детей. Причина гнева была донельзя обыденна – Чарльз Ханна-старший пьянствовал в этом гараже в компании своего дружка Эрла Кональда (Earl Conald). Вспышка гнева Ханны-старшего напугала Мелвина и тот заплакал, но нервная реакция мальчика не только не успокоила Ханну-старшего, но как будто бы лишь усилила его бешенство. Отец приказал сыну [то есть Чарльзу-младшему] отправляться домой и никому не говорить о случившемся в гараже, при этом Мелвина Хорста он задержал и выйти ему на улицу не позволил.

Чарльз Ханна-младший в ужасе прибежал домой, не зная, что и думать о случившемся. Но затем всё, как будто бы, успокоилось – отец явился довольно скоро, в течение вечера он несколько раз уходил из дома, но быстро возвращался. Когда вечером того дня начались поиски Мелвина, Чарльз Ханна-старший принял в них участие. Наблюдая за поведением отца, сын решил, что тот не имеет отношения к исчезновению Мелвина. Поскольку отец запретил рассказывать кому-либо о сцене в гараже, Чарльз-младший не упомянул о случившемся во время допросов в конце декабря 1928 г. и в начале 1929 г.

Услыхав столь необыкновенную историю, специальный прокурор распорядился немедленно взять под стражу Чарльза Ханну-старшего и Эрла Кональда.