|
Разумеется, соседи по тюремному блоку прекрасно поняли, что это означает, и решили устроить бывшему фрилансеру серьёзную обструкцию. Проходя мимо его решётки, они стали… плевать на него через прутья. Поскольку просто плеваться было не очень интересно, вскоре они додумались плеваться жевательным табаком, который не только имеет отвратительный запах, но и ввиду наличия клейковины обладает свойством прилипать к поверхности по мере высыхания. От заплёвывания табаком тюремное воображение быстро эволюционировало в сторону более изощрённой шутки — узники стали выходить в коридор с кружками и выплёскивать их содержимое в запертую камеру Хейнса. Если вы подумали, что в кружках они носили воду, то ваша фантазия сильно уступает фантазии обитателей окружной тюрьмы.
Можно не сомневаться, что к концу дня камера Фреда Хейнса превращалась в зловонную клоаку, вонявшую мочой и табаком. Мокрое постельное бельё заключённого по вечерам никто не менял, поскольку окружная тюрьме — это не гостиница, и перестил белья там по щелчку пальцев не закажешь! Да и одежду репортёр сменить не мог… Подобные издевательства продолжались много недель. Тюремные надзиратели не считали нужным защищать незадачливого фрилансера — в конце концов, насилия над ним никто не устраивал, а плевки жевательным табаком и обливание мочой через решётку — это скорее меры не физического воздействия, а морально-психологического. Если Фреду Хейнсу что-то в этом не нравится, так пусть в ответ он тоже плюётся и мочится на проходящих! Репортёр довольно быстро понял, что сильно напортачил, согласившись сотрудничать со стороной обвинения. И тогда он не придумал ничего иного, как рассказать о случившемся правду. Хейнс собственноручно написал покаянное письмо, в котором признавался в том, что от начала до конца выдумал историю о своём знакомстве с Адольфом Лютгертом и о переписке с Александером Гротти. Эти бумаги он постоянно держал при себе, рассчитывая передать их Лютгерту при первой же возможности. В конце концов, шанс такой представился. Однажды в сентябре конвой провёл Лютгерта через коридор, в котором находилась камера Фреда Хейнса. Не совсем понятно, почему это случилось — нам точно известно, что до этого дня Лютгерт и Хейнс ни разу не встречались и внутри тюрьмы, выражаясь метафорически, ходили разными дорожками. «Колбасный король» даже не знал, как выглядит человек, его оболгавший — он спокойно прошёл мимо камеры репортёра и сообразил, кто перед ним, лишь после того, как Хейнс его окликнул и представился. В ярости «колбасный король» бросился на Хейнса — тому, чтобы не попасть под кулак, пришлось отбежать вглубь камеры. Репортёр объяснил Лютгерту сложившуюся ситуацию и причину своего поведения, попросил прощения и передал заранее заготовленное признательное письмо. Лютгерт забрал поданные Фредом Хейнсом бумаги и в последующем передал их газетчикам. В результате подноготная всей этой отвратительной истории получила огласку — местные газеты «Chicago journal» и «Chicago dispatch» в своих номерах, вышедших 25–28 сентября 1897 года, рассказали о мистификации Фреда Хейнса, точнее, о той лжи, которую репортёр распространял в начале августа. Заговорив о событиях конца сентября, мы очень сильно забежали вперёд, но история лжесвидетельства Фреда Хейнса представляется настолько важной и красноречивой, что её следовало рассказать полностью. Но необходимость следовать хронологической последовательности событий возвращает повествование к началу августа 1897 года. Утром в субботу 7 числа эксперты обвинения Уолтер Хейнс и Марк Белафонтейн, оба являвшиеся профессорами Медицинского колледжа Раша, провели в помещении упомянутого колледжа наглядную демонстрацию той технологии, которой, по их мнению, воспользовался Адольф Лютгерт для уничтожения тела собственной супруги. |
