Самые проницательные читатели без труда предугадают реакцию судьи. Пэрк был разгневан как откровениями адвоката, нарушившего доверенную подзащитным тайну, так и тем обстоятельством, что присяжный поверенный попытался втянуть в возникшую коллизию судью, ответственного за ведение процесса. Возник явный конфликт интересов, одним из возможных выходов из которого мог бы стать самоотвод судьи Пэрка, но… судья не захотел идти по этому пути, понимая, что в таком случае невозможно будет не разгласить признание Курвуазье.

Судья не только не дал адвокату желаемый совет, но лишь ещё более дезориентировал того, закричав, затопав ногами и прогнав вон. Явно обескураженный всем произошедшим и, по-видимому, испытывавший сильные душевные терзания Чарльз Филлипс резко снизил свою активность в суде, буквально превратившись в бледную тень самого себя. На 3-й день процесса он произнёс  совершенно невнятную заключительную речь, в которой просил присяжных не думать, будто бы он обвинял в чём-либо горничную или кого-либо ещё… Зрители, присутствовавшие в зале и слышавшие Филлипса в первый день суда, не могли понять, что происходит.

Главный судья Николас Тиндал в своём наставлении присяжным также выразился довольно странно, заявив, что члены жюри не должны принимать во внимание доводы и сомнения защиты, высказанные в отношении поведения горничной. Впоследствии много говорилось о том, что подобная фраза в устах судьи была совершенно недопустима, поскольку мнение судьи в данном случае фактически навязывалось членам жюри. Они сами должны были решить, насколько убедительны были доводы в отношении поведения Мансер.

Присяжные признали обвиняемого виновным по всем пунктам обвинения и не заслуживающим снисхождения, что предопределило приговор Курвуазье к повешению. После всего, изложенного выше, такой приговор следует признать вполне ожидаемым.

На следующий день смертник сделал признание, рассказав об убийстве лорда. Он сообщил, что причиной преступления явилось то печальное обстоятельство, что сэр Рассел раскрыл хищение столового серебра, совершённое камердинером. Опасаясь заявления в полицию, Курвуазье надумал решить все свои проблемы разом, то есть убить разоблачителя и ограбить его, тем самым обеспечив своё материальное благополучие на многие годы вперёд. Понимая, что крови будет очень много, злоумышленник заблаговременно разделся донага, а после совершения убийства  полностью вымылся. Окровавленные перчатки и впрямь были подброшены полицией, поскольку Курвуазье перчатками не пользовался. Своей главной ошибкой преступник признал сокрытие похищенного в доме, он попросту не ожидал, что полиция проведёт полный обыск от конька крыши до последнего кирпичика в подвале.

Преступник был казнён 6 июля 1840 г. – ровно через 2 месяца после совершения убийства. Понаблюдать за его казнью пришло около 40 тыс. человек, среди которых были писатели Чарльз Диккенс и Уилльям Теккерей.

Хотя само по себе преступление Франсуа Курвуазье следует признать довольно тривиальным и даже топорным, оно оставило заметный след в истории англо-американского правоприменения. Случилось это по причине довольно неловких действий адвоката Чарльза Филлипса, выдавшего одному из судей тайну своего подзащитного.