Он приехал в Лос-Анджелес главным образом чтобы поискать сведения о Лайле Реналто. Но сегодняшняя встреча с Мэттом заставила его передумать. Ключ ко всему — Лайза Баринг. Если он узнает, ктотакая Лайза, есть шансы понять, гдеона. А если он найдет Лайзу, то уж точно найдет и убийцу. Он просто в этом уверен!

В нескольких милях отсюда, на другом конце города, Мэтт Дейли тоже лежал в постели, глядя на экран компьютера. Только компьютер принадлежал не ему. Лайзе.

Этим утром он даже подумывал отдать его Магуайру. Может, компьютерные специалисты Интерпола сумеют обнаружить что-то такое, что упустил он сам. Но, по правде говоря, как ни нравился ему Дэнни, все же полностью довериться этому человеку он не мог. Хороший парень, с душой и сердцем. Но он не убежден в невиновности Лайзы. Дэнни не назвал ее подозреваемой, но Мэтт чувствовал это в его вопросах, выражении лица, всем том, о чем умолчал Магуайр.

Его работа — найти убийцу. Притащить в суд. Мэтт Дейли тоже хотел этого, но теперь его цель стала другой. Он должен спасти Лайзу.

С тех пор как он тайком провез ее ноутбук из Азии, он проверил в нем все, каждую строчку — от старых е-мейлов до фотоальбомов и вордовских документов, пытаясь найти хоть что-то, что могло подсказать имя любовника Лайзы, того, кого она защищает, того, кто украл ее у Мэтта, но ничего не нашел. Единственной находкой стал любительский снимок, на котором Лайза и какой-то мужчина держались за руки. Судя по лицу Лайзы, снимок сделан сравнительно недавно, год-другой назад, не больше. Она была совсем такой, какой Мэтт видел ее во сне каждую ночь. Но на лицо мужчины падал слепящий свет, и черты разобрать было невозможно. Очень яркое солнце или отраженная вспышка камеры. Оба были в шортах и майках и стояли перед старой каменной оградой порта.

Мэтт снова вывел фото на экран и стал его рассматривать. Ограда похожа на европейскую. Европа летом. И тут его внимание привлекла табличка в левом углу. Он навел на нее курсор, подождал, пока изображение станет четким, и снова щелкнул мышкой. И наконец увидел единственное слово, написанное курсивом: «Gelato» .

Италия! Они были в Италии. Итальянский порт. Где-то на побережье.

Мэтт вдруг вспомнил о Бали. Вот они с Лайзой на веранде виллы… она смотрит на огонь… наблюдает, как танцует пламя. Это было в ту ночь, когда они впервые занимались любовью. Что она сказала тогда?

«У нас был такой же очаг в Позитано. Майлзу он нравился».

Но мужчина на снимке не был Майлзом Барингом. Может, этот снимок сделан во время путешествия к побережью Амальфи?

Мэтт обещал Магуайру, что не наделает глупостей. Но нарушение обещаний, данных Магуайру, становилось у него дурной привычкой. Закрыв дрожащими руками компьютер, он стал собирать вещи.

Глава 21

Дэвид Айшег, глупо улыбаясь, смотрел в окно своего офиса на двадцать третьем этаже в деловом центре Мумбаи.

Он не был идиотом. Отпрыск матери-индианки и англичанина еврейского происхождения, Дэвид Радж Осман Капири Айшег был одним из самых уважаемых предпринимателей своего поколения. У него были инженерные дипломы Оксфорда и Массачусетского технологического института. Кроме того, он был основателем и генеральным директором «Айшег электроникс», самого быстрорастущего индийского экспортера электронных компонентов. Ему исполнилось сорок восемь лет, хотя выглядел он гораздо моложе, унаследовав от матери гладкую кожу цвета кофе, а от родителя — чеканные черты патриция. Дэвид Айшег был красив, умен и неприлично богат. Хотя сам он считал себя индийцем, «Айшег электроникс» имел филиалы по всему миру. Но башня в Мумбаи, выходящая на Нариман-Пойнт, всегда оставалась штаб-квартирой компании. В действительности Дэвид Айшег был истинным гражданином мира. Выросший в Индии, получивший образование в Англии и Америке, воспитанный не в одной и даже не в двух, а в трехрелигиях — христианстве матери, иудаизме отца и индуизме родины, — Дэвид чувствовал себя своим почти повсюду.