|
Продовольствие в город попасть не могло, а с наступлением зимы уровень подземных вод понизился и продолжал снижаться. Фульвия сидела в лагере Планка и поносила вероломство Поллиона и Вентидия, стоявших в нескольких милях от лагеря. Она срывала гнев на Планке, а тот терпел это, потому что был влюблен в нее. Настроение ее все время менялось: то бешеные вспышки гнева, то взрывы энер-гии. Но больше всего ее терзала вновь вспыхнувшая ненависть к Октавиану. Высокомерный щенок отослал свою жену, дочь Фульвии Клодию, ее матери все еще нетронутой девственницей. Что ей делать в военном лагере с тощей девицей, которая только и делает, что ревет, да к тому же отказывается есть? Ко всему прочему, Клодия твердила, что до безумия любит Октавиана, и винила мать в том, что Октавиан отверг ее. К концу октября Антоний был похож на Этну перед извержением. Его коллеги почувство-вали толчки и старались избегать его, но это было невозможно. – Деллий, я собираюсь зимовать в Александрии, – объявил он. – Марк Сакса и Каниний могут остаться с войском в Эфесе. Луций Сакса, ты можешь поехать со мной до Антиохии – я назначаю тебя губернатором Сирии. В Антиохии находятся два легиона Кассия, этого тебе будет достаточно. Для начала заставь города Сирии понять, что мне нужна дань. Сейчас, а не потом! Всякий город, заплативший Кассию, должен заплатить и мне. На данный момент я не планирую никаких перемещений: в провинции Азия спокойно, в Македонии вполне справляется Цензорин, и я не вижу необходимости иметь губернатора в Вифинии. – Он ликующе вскинул руки над головой. – Праздник! Новый Дионис устроит настоящий праздник! А какое место лучше подходит для этого, чем двор Афродиты в Египте? Клеопатре он тоже не написал. О его приезде она узнала через своих агентов, которым удалось предупредить ее за два рыночных интервала. За эти шестнадцать дней она успела по-слать корабли добывать продовольствие, от сочной ветчины Пиренеев до огромных кругов сыра, поскольку в Египте не было продовольственных складов. Хотя этого не было в обычае, дворцовые повара могли приготовить гарум для придачи особого вкуса соусам, а у заводчиков молочных поросят для римлян, живущих в городе, скупили все свинарники. Собрали в одно место кур, гусей, уток, перепелов и фазанов. Вот только ягнят в это время года не найти. Но что важнее всего, вино должно быть хорошее и в достаточном количестве. Двор Клеопатры почти не употреблял вина, а сама Клеопатра предпочитала египетское ячменное пиво. Но для римлян это должно быть вино, вино, вино. В Пелузии и Дельте ходили слухи, что в Сирии неспокойно, но никто не мог сказать, в чем там дело. Было известно, что евреи охвачены волнением. Когда Ирод возвратился из Вифинии тетрархом, был вой с обеих сторон синедриона, и фарисеев и саддукеев. То, что его брат Фазель тоже стал тетрархом, казалось, не имело такого большого значения. Ирода ненавидели, Фазеля выносили. Некоторые евреи плели интриги, чтобы свалить Гиркана с трона в пользу его племянника, хасмонейского принца Антигона, или, если не удастся, хотя бы лишить Гиркана статуса верховного жреца и передать этот статус Антигону. Но поскольку в любой день можно было ожидать приезда Марка Антония, Клеопатра не уделила должного внимания Сирии. А следовало бы, потому что Сирия была совсем рядом. Больше всего ее беспокоила проблема, связанная с сыном. Ха-эму и Тах-а велено было взять Цезариона в Мемфис и держать его там, пока Антоний не уедет. – Я не поеду, – спокойно возразил Цезарион, вскинув подбородок. К сожалению, они были не одни. Поэтому Клеопатра резко ответила: – Это приказ фараона! Значит, ты поедешь! – Я тоже фараон. Самый великий римлянин, оставленный живым после убийства моего отца, едет к нам, и мы будем принимать его как представителя другого государства. А это зна-чит, что фараон должен присутствовать в обеих инкарнациях, мужчины и женщины. |
