|
Поэтому сегодняшний день вызывал интерес, хотя по ее поведению этого не было заметно. Она будет обедать с Марком Антонием, самым могущественным человеком в мире! Ее чуть не лишили этого удовольствия, когда Нерон узнал, что Антоний относится к тем беспутным людям, которые заставляют женщин сидеть рядом с ними на ложе. – Либо моя жена будет сидеть на стуле, либо я ухожу! – заявил Нерон с присущим ему тактом. Если бы Антоний уже не нашел овальное личико жены Нерона очаровательным, ответом на этот ультиматум был бы хохот и пожелание счастливого пути. Но поскольку жена Нерона оказалась привлекательной, Антоний усмехнулся и приказал принести стул для Ливии Друзил-лы. Когда стул принесли, он поставил его напротив своего места на ложе, но так как на обеде присутствовали только трое мужчин, Нерон не мог протестовать против этого. Конечно, в этой ситуации он вынужден был видеть жену под углом от себя, но главным свидетельством грубой природы Антония Нерон посчитал тот факт, что хозяин отправил Нерона в конец ложа, а в сере-дине посадил это самодовольное ничтожество Планка. Ливия Друзилла сняла плащ, и оказалось, что на ней желтовато-коричневое платье с длинными рукавами и высоким воротом, но ничто не могло скрыть очарования ее фигуры или ее безупречной кожи цвета слоновой кости. Густые, блестящие, черные как ночь волосы с фиолетовым отливом были зачесаны назад, закрывая уши, и собраны в узел на затылке. Лицо совершенно прелестное! Маленький сочный ротик, огромные глаза, окаймленные длинными черными ресницами, как веерами, румянец на щеках, небольшой, но орлиный нос, и все это вместе – совершенство. Как раз в тот миг, когда Антоний разозлился, что не может определить, какого цвета ее глаза, она подвинула стул, и тонкий луч солнца осветил их. О, поразительно! Они были темно-синие, но каким-то волшебным образом со светлыми желто-коричневыми прожилками. Таких глаз он никогда еще не видел. Они внушали суеверный страх! «Ливия Друзилла, я мог бы проглотить тебя всю!» – подумал он и приступил к выполнению задуманного – влюбить ее в себя. Но это оказалось невозможно. Она не была застенчивой, отвечала на все его вопросы пря-мо, хоть и сдержанно, не боялась при необходимости добавлять небольшие комментарии. Одна-ко она не предлагала сама тему разговора и не сделала или не сказала ничего такого, в чем Нерон, с подозрением наблюдавший за ними, мог бы упрекнуть ее. Впрочем, все это не имело бы значения для Антония, заметь он хоть искру интереса к себе, а вот искры-то и не было. Будь он более чувствительным человеком, то понял бы, что чуть заметная гримаса, время от времени мелькавшая на ее лице, говорит об отвращении. Да, решила Ливия Друзилла, он способен избить жену, которая совершила ужасную ошиб-ку, но не так, как Нерон, холодно, с расчетом. Нет, Антоний сделает это с яростью и потом, успокоившись, не будет сожалеть об этом, ибо ее преступление простить нельзя. Большинству мужчин он нравится, они будут льнуть к нему, а большинство женщин будут желать его. Жизнь в течение этих нескольких дней у Секста Помпея в Агригенте свела Ливию Друзиллу с просты-ми женщинами, и она многое узнала о любви, мужчинах и сексе. Оказалось, что женщины пред-почитают мужчин с большими пенисами, потому что большой пенис быстрее доводит их до ор-газма (она не знала, что это такое, но не спросила из страха, что они будут смеяться над ней). Она не знала, что Марк Антоний знаменит своим огромным детородным аппаратом. Но это не имело значения, поскольку она не нашла в Антонии ничего, что могло бы понравиться или чем можно было бы восхищаться. Особенно после того как она поняла, что он изо всех сил старается вызвать у нее интерес к себе. Она почувствовала огромное удовлетворение, не ответив ему, и это стало для нее маленьким уроком того, как женщина может обрести власть. Только не с Антонием, чья страсть мимолетна и незначительна. – Что ты думаешь о великом человеке? – спросил Нерон, когда они шли домой в коротких жарких сумерках. |
