|
Потом он незаметно переходил от серьезного разговора к шуткам, а от тех - к любви. Но как же они были редки, эти упоительные часы... Она так часто мечтала о несбыточном, невозможном - о его возвращении! Даже в те времена, когда она думала, что он мертв, ей случалось - когда на душе бывало особенно тяжко - мысленно представлять себе их чудесное воссоединение. Король Людовик прощает Жоффрея де Пейрака, ему возвращают титул, земли, состояние, и она снова живет рядом с ним - счастливая, влюбленная. Но эти сладкие фантазии всегда быстро рассеивались. Разве можно себе вообразить, чтобы гордый граф Тулузский стал умолять о прощении, когда вся его вина состояла лишь в том, что он вызвал зависть своего государя? Чтобы Жоффрей де Пейрак сделался послушным, подобострастным придворным? Нет, немыслимо, король никогда бы не позволил ему вернуть себе прежнее могущество, а Жоффрей никогда бы не склонился перед королем. Слишком сильна в нем потребность действовать, созидать. В Версале он всегда вызывал бы враждебность и подозрение. Она устало улыбнулась. - Тогда мы, быть может, должны радоваться жестокой разлуке. Ведь она по крайней мере не дала нашей любви превратиться в ненависть, как это случалось со многими другими... Он протянул руку и легко погладил ее по затылку. - Сегодня вечером вы печальны. Вы, неукротимая амазонка, изнемогаете от усталости! Его ласка, его голос возвратили ей силы. - Нет, я чувствую, что могу построить еще несколько хижин, а если будет нужно - сесть в седло и последовать за вами. Но меня не оставляет страх - ведь вы хотите уехать без меня. - Давайте объяснимся, моя душенька. Боюсь, что вы создали себе иллюзию. Да, я богат, но земли моего королевства девственны. Мои дворцы - это всего лишь бревенчатые форты. Я не могу вам предложить ни роскошных нарядов, ни драгоценностей - впрочем, в этой глуши они ни к чему. Ни безопасности, ни комфорта, ни блеска, ничего из того, что привлекает женщин. - Женщин привлекает только любовь. - Так они уверяют. - Разве я вам не доказала, что не боюсь ни суровой жизни, ни опасностей? Наряды, драгоценности, блеск... Их у меня было вдоволь... И я хорошо знаю, что они несут с собой не только упоение, но и горечь: ведь для одинокого сердца все имеет привкус пепла. Мне важно только одно - чтобы вы меня любили - именно вы! - и чтобы больше не отвергали. - Я начинаю вам верить! Он взял ее руку и задумчиво посмотрел на нее. Маленькая, хрупкая рука лежала на его ладони, длинной и твердой, и чуть заметно дрожала, похожая на испуганную пленницу. Он подумал, что ее украшали кольца и браслеты, целовал король, что она с холодной решительностью сжимала оружие, наносила удары, убивала. Сейчас она отдыхала в его руке, словно усталая птица. На один из этих пальцев он когда-то надел золотое обручальное кольцо. Воспоминание заставило его вздрогнуть, Анжелика это заметила, хотя и не могла проследить ход его мыслей. Она тоже вздрогнула, когда он вдруг спросил: - Почему вы подняли мятеж против короля Франции? Она отдернула руку. Говорить о прошлом, о том, как она жила прежде, было для него все равно, что прикасаться к открытой ране. Но он хотел знать. Он сознавал, что мучает ее своими расспросами, и все же понуждал ответить. В ее минувшем было много такого, чего он не понимал, но должен был прояснить любой ценой, даже если это причинит ему новые страдания. В глазах Анжелики отразился страх. Должно быть, по его лицу было ясно видно, что он твердо решил потребовать всю правду. |
