|
Покрыв их золотом, урсулинки красивыми росписями украсили платье каждой из них. Никто еще не видел таких изумительных статуэток. На огромной лодке подняли парус, ветер подул и погнал лодку вперед, вместе с поющими людьми, священниками и позолоченными реликвиями. Только Маколле должен был отправиться на другой лодке, сопровождая погребальницу; сейчас он стоял и внимательно смотрел вдаль, пытаясь расшифровать знаки, посылаемые колдунами с острова Орлеан . Вооруженные моряки подошли к лодке, И один из них сказал: - Эй, Маколле! Дай руку, вместо того, чтобы любоваться пейзажем! Нашел время для мечтаний. Но Элуа Маколле вовсе не мечтал. Он не сводил глаз с маленьких белых облачков, которые то тут, то там поднимались над островом. По мере того, как он расшифровывал послание, губы его шевелились. - Что они говорят, Элуа? - Настаивал мальчик, - Так и есть, - заметил один из моряков, - они сегодня слишком разговорчивы, эти жители острова. Но что они хотят, Элуа, ведь ты знаешь наизусть все их знаки? - Они зовут на помощь! - ответил старик. *** Анжелика вошла в дом с заднего хода и решила пройти через большую гостиную. Сюзанна уже была там, она натирала до блеска медные изделия и напевала. Едва ответив на приветствие милой канадки, Анжелика быстро поднялась по лестнице и очутилась в своей комнате, как в убежище, где она наконец-то сможет осознать случившееся. "Хороший урок для тебя! Хороший урок для тебя!" Прислонившись к стене, она все повторяла эту фразу с горькой иронией. Самым ужасным во всем этом она считала свою собственную глупость. Ее предали. Теперь она все потеряла. Она обвела взглядом свою комнату и кровать, на которой она познала столько опьяняющих ночей с ним, и сердце ее поразила тоска и боль. Слепая ярость уступила место страданию. Схватив хрупкий сосуд, где они часто готовили себе превосходные напитки и утоляли жажду в минуты любви, она бросила его на пол и разбила вдребезги. - Мадам, - крикнула снизу Сюзанна, - что случилось? Анжелика взяла себя в руки. - Ничего! - спокойно ответила она. - Просто разбилась одна вещь. И, пытаясь сдержать свою ярость, она тихо притворила за собой дверь. "Да, - подумала она, - просто разбилась одна вещь. Это разбилось мое сердце". Она прижалась лбом к стеклу. Прижав руки к губам, она постаралась сдержать крик, стон, который еще не перешел в рыдания. "Жоффрей и Сабина... Нет, это невозможно! Это не правда! Да нет же, правда! Это правда!" Чудесное преображение Сабины говорило за то, что это правда. А в своем замке она хранила золотой кубок, подарок от него, который он преподнес ей просто так, без всяких причин. Без причин? Но теперь-то она знает эти причины. Когда же это произошло? Должно быть, во время ее пребывания на острове. Этот кубок означал только одно: полное согласие между гасконцами, в этом можно было не сомневаться. Анжелике показалось, что она умирает. Никогда! Никогда она не переживет этого; Жоффрей, склонившийся над Сабиной, его улыбка для другой женщины! Нет! Это невозможно! "О, Господи! Что со мной будет?" На миг она вспомнила, что прошлой ночью была в объятиях Барданя, но ведь Бардань ничего не значил для нее. |
