Он ухватил губами мертвый больничный воздух и заставил себя забыть обо всем, как тогда, на падающем корабле. Мара жива, она здесь! Это и есть главное.

– Слушай! Я устрою так, что тебя вылечат, сделают операцию. Пусть это очень дорого, пусть хирурга придется везти даже из Штатов.

Мара улыбнулась белыми губами.

– Я не больна, Антек малыш. Я сожгла всю свою жизнь – ту, что еще оставалась, за два года. Стала такой, какой ты меня видел. Это чудо, но страшное чудо, и я знала, на что иду. Клиника «Жёнес мажик». Обходи ее десятой дорогой!

Бывший гимназист кивнул.

– Знаю! Она принадлежит какому то барону с двойной фамилией. Я его найду!

И о клинике, и о бароне вскользь упомянула Неле начальница, комментируя записи в больничной карте. И десятую дорогу тоже вспомнила, добавив что то про графа Калиостро.

– Не вздумай! – Мара, с трудом привстав, попыталась поймать взглядом взгляд. – Это Структура, они охотятся за тем, что оставила у нас Клеменция, а ты был на объекте «Плутон 1». Я работала не на них, а на французское правительство, поэтому мне и позволили спокойно умирать. Тебя не пощадят, Антек малыш, если узнают. А они узнают, у них есть агент в польском Генеральном штабе. Ты сам должен лечиться, тебе, а не мне нужна операция, не тяни с этим. Помнишь, мы обследовали тебя на объекте?..

Голова коснулась подушки, закрылись веки, еле заметно дрогнули пальцы. Прошла минута, другая. Антек уже решил звать на помощь, но Мара внезапно открыла глаза. На миг они стали такими как прежде, зелеными, яркими.

– Уходи, Антек малыш. Уходи – и прощай. У нас с тобой ничего так и не случилось, но это хорошо, тебе будет не так больно. И еще.

Помолчала несколько секунд, затем резко вдохнула.

– Я верю в Бога, Антек, но это не скажу даже на исповеди, только тебе. Я молилась каждый день и просила. Не так важно что, главное, меня, кажется, услышали. Поэтому прощай, но, может быть, не навсегда. Ты же не против?

– Не против, – твердо ответил он. – Мы обязательно увидимся, Иволга!

Хотел добавить, что терять надежду нельзя, и с бароном он обязательно разберется, но Мара уже закрыла глаза.

* * *

По улице тек людской поток, слышалась непонятная французская речь, все вокруг казалось чужим и враждебным. Он снова один, маленькая точка в бесконечном просторе. В черном космосе, среди ледяных звезд, легче. Сейчас подует ветер и унесет его прочь, прямо в воды реки, готовой захлестнуть с головой.

Антек поглядел в синее летнее небо, и заставил себя думать о другом. Не надо бояться ветра, он сам – ветер, а у ветра много дорог, его не поймать, не запереть в камере. Он обещал Маре – и он сделает. Барон? Подумаешь, барон, не опасней же он майора Орловского! Надо побольше узнать, все обдумать, все взвесить. Как узнать? Где? Шпионская наука непроста, но и ее постигнуть можно.

Антек подошел к скучавшему возле тротуара такси, открыл дверцу:

– Ambassade de la RёpuЫique Polonaise, s'il vous plait.

5

Когда я открыл номер, Люсин обворожительно улыбнулась и щелкнула меня по лацкану пиджака.

– А вы умеете быть очень любезны, мсье Корд!

Я улыбнулся в ответ. Умею, работа такая.

– Ловко же вы меня сюда заманили!

Сегодня мы говорим по французски. И одета она совсем иначе – платье коктейль, и побрякушки с камнями в тон. Наверняка взяты напрокат, но выглядят неплохо, как и сама Лулу. А еще еле заметный запах амбры, особенно если наклониться к самой ее коже.

– Не спешите, не спешите, мсье Корд! Давайте что – нибудь закажем, покрепче, в американском духе.