– Так что все‑таки мы тут делаем, Кэл? В смысле, ты привел меня сюда, чтобы… избавиться от меня?

– Избавиться? Конечно нет! – Я достал таблетки из кармана. – Вот, прими две прямо сейчас.

Она вытряхнула таблетки и проглотила их; было видно, как они на мгновение застряли в пересохшем горле. Она откашлялась.

– Здесь правда так темно, как ты говорил? Или это твой очередной трюк? Я действительно могу видеть в темноте?

– Да. Нормальный человек был бы здесь полностью слеп.

– И я заразилась этим от твоего кота?

– Боюсь, что да.

– Знаешь, Кэл, с твоим котом у меня тоже секса не было.

– Но он лежал у тебя на груди, пока ты спала, и… ваше дыхание смешивалось. Или что‑то в этом роде. По‑видимому, старый штамм распространяется именно таким образом, но никто никогда не говорил мне об этом. Сейчас в Дозоре дела пошли хуже некуда. Фактически ситуация вот‑вот выйдет из‑под контроля. Мы должны убраться из города. Когда инфекция начнет распространяться, тут будет твориться черт знает что.

– Типа, как ты говорил, когда впервые рассказывал о Дозоре? Когда все кусают друг друга, прямо как в фильмах про зомби? В таком случае почему не снабдить всех этими таблетками?

Я пожевал губу,

– Потому что по некоторым причинам они хотят, чтобы болезнь распространялась. Хотя, может, они в конце концов и прибегнут к таблеткам. Тогда все утрясется, но до тех пор…

Она, прищурившись, поглядела на пузырек, силясь прочесть этикетку.

– Они в самом деле помогают?

– Ты же видела Сару – она теперь нормальная. Когда я поймал ее, она жила в Хобокене, ела крыс и пряталась от солнца.

– Просто прелесть, парень. Это что, меня тоже ожидает?

– Надеюсь, что нет. – Я взял ее за руку, и она не отдернула ее. – Саре не давали таблеток с самого начала. Может, ты просто сразу обретешь сверхспособности. В смысле, станешь очень сильной, будешь обладать острым слухом и прекрасным обонянием.

– Кэл, а как же эта штука с Гартом Бруксом?

– С Гартом Бруком? А‑а, проклятие.

– Что ты вроде бы начинаешь ненавидеть свою прежнюю жизнь?

– Да. Но Сара преодолела и это. Она даже носит повязку Элвиса.

– Элвиса? Ну и вкус у твоих подружек. – Ласи вздохнула. – А со мной будет все это… ну, проклятие?

Я молчал, внезапно осознав, что точного ответа на этот вопрос у меня нет. На занятиях ни слова не говорили о штамме, передающемся через котов, и древнем лекарстве из чеснока и мандрагоры – все это держали от меня в секрете. Я не знал, каких симптомов можно ожидать и как менять дозировку, если у Ласи начнут отрастать длинные черные ногти или она станет пугаться собственного отражения. Я откашлялся.

– Ну, нужно следить за симптомами. Есть что‑то особенное, что ты любишь? Картофельный салат? – Мне чуть плохо не стало, когда я понял, как мало знаю о Ласи. – Хип‑хоп? Хэви‑метал? О да, запах бекона. Что еще, из‑за чего следует тревожиться, если ты начнешь презирать это?

Она вздохнула.

– Мне казалось, с этим мы уже разобрались.

– Что? Картофельный салат?

– Нет, тупица.

И она поцеловала меня.

Губы у нее были теплые, а сердце все еще сильно колотилось – от бега сквозь тьму, от пугающего вида заброшенной станции, от новости о том, что вскоре она может превратиться в вампира. Или просто от поцелуя – я чувствовал биение сердца в губах Ласи, к которым прилила кровь. Мое собственное сердце, казалось, стучало в голове – так сильно, что в глазах пульсировало. Поцелуй хищника: бесконечный, неотрывный, а для меня первый за полгода.