Резким движением Люпен остановил господина Жербуа и сухо, властно произнес:

 — Ни шагу, месье, подумайте о дочери и будьте благоразумны, а не то… Что касается вас, мэтр Детинан, вы дали мне слово.

 Господин Жербуа замер на месте. Адвокат тоже не двигался.

 Нисколько не торопясь, Люпен взялся за шляпу, тщательно отер ее от пыли рукавом.

 — Дорогой мэтр, если я вам когда-нибудь понадоблюсь… Мадемуазель Сюзанна, примите мои наилучшие пожелания и передайте дружеский привет господину Филиппу.

 Он вынул из кармана тяжелые часы в двойном золотом футляре.

 — Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты, в три сорок шесть разрешаю вам выйти из этой гостиной… Ни минутой раньше трех сорока шести, ясно?

 — Но они могут войти силой, — не удержался мэтр Детинан.

 — Мой дорогой мэтр, вы забываете о законе! Ни за что на свете Ганимар не согласится ворваться в жилище гражданина Франции! Мы еще можем успеть сыграть отличную партию в бридж. Однако прошу извинить, мне кажется, вы все трое настолько взволнованы, что я не хотел бы злоупотреблять…

 Он положил часы на стол, открыл дверь гостиной и обернулся к белокурой даме:

 — Вы готовы, дорогой друг?

 Пропустив ее вперед, Люпен напоследок почтительно поклонился мадемуазель Жербуа и вышел, прикрыв за собой дверь.

 Из вестибюля послышался его громкий голос:

 — Привет, Ганимар, как дела? Наилучшие пожелания госпоже Ганимар! Передайте, что на днях зайду к ней пообедать… Прощай, Ганимар!

 Раздался второй звонок, на этот раз резкий и яростный, за ним последовали удары в дверь. На лестнице что-то кричали.

 — Три сорок пять, — пробормотал господин Жербуа.

 И спустя несколько секунд решительно направился в вестибюль. Люпена и белокурой дамы уже там не было.

 — Отец! Не надо! Подожди! — крикнула Сюзанна.

 — Ждать? Да ты с ума сошла! Какие церемонии могут быть с этим мерзавцем? Ведь полмиллиона…

 Он отворил.

 — Эта дама… где она? Где Люпен?

 — Он был здесь… Он еще здесь.

 Ганимар торжествующе воскликнул:

 — Он у нас в руках. Дом окружен!

 — А черная лестница? — возразил мэтр Детинан.

 — Черная лестница выходит во двор, а там лишь один выход, и возле него дежурят десять человек.

 — Но ведь вошел-то он не через эту дверь… и уйдет не через нее.

 — А как же он вошел? — ответил Ганимар. — Не по воздуху же залетел!

 Он отодвинул портьеру. Показался длинный коридор, ведущий в кухню. Ганимар бросился туда и обнаружил, что дверь на черную лестницу была заперта на два оборота.

 Из окна он крикнул агентам:

 — Никого?

 — Никого.

 — Ну тогда, — заключил он, — они в квартире! Спрятались в одной из комнат! Ведь удрать отсюда просто невозможно! Ага, малыш Люпен, ты надо мной посмеялся, а теперь мой черед…

 

 

В семь часов вечера, удивленный тем, что до сих пор нет никаких новостей, сам шеф Сюртэ господин Дюдуи прибыл на улицу Клапейрон. Он опросил агентов, дежуривших возле дома, и поднялся к мэтру Детинану. Тот проводил его в комнату, где господин Дюдуи увидел человека, вернее, две ноги, елозящие по ковру, тогда как туловище, которому они принадлежали, целиком скрывалось в глубине камина.