Шолмс встал, подошел к окну, осмотрел переплет, галерею, ограду, с лупой исследовал две царапины на камне и попросил господина д'Имблеваля проводить его в сад.

 Там Шолмс как ни в чем не бывало уселся в плетеное кресло и мечтательным взглядом уставился на крышу дома. Потом, вскочив, вдруг направился к двум деревянным ящичкам, которыми, чтобы сохранить следы, накрыли два углубления под галереей, оставленные ножками лестницы. Он приподнял ящики, встал на колени и, весь изогнувшись, чуть было не зарывшись носом в землю, стал вглядываться, что-то обмерять. Затем то же самое проделал и возле решетки сада, только там это заняло меньше времени.

 На этом осмотр закончился.

 

 

Оба вернулись в будуар, где их ждала госпожа д'Имблеваль.

 Шолмс еще некоторое время помолчал, а затем произнес такие слова:

 — С самого начала вашего рассказа, господин барон, я был удивлен видимой простотой совершенной кражи. Приставили лестницу, распилили переплет, выбрали вещь и ушли. Нет, так обычно эти дела не происходят. У вас все слишком ясно, четко.

 — Это значит…

 — Это значит, что кража еврейской лампы совершалась под руководством Арсена Люпена.

 — Арсена Люпена? — удивился барон.

 — Но сам он в ней не участвовал, в особняк даже никто не влезал. Лампу, возможно, взял слуга, спустившийся с мансарды на галерею по водосточной трубе, которую я заметил из сада.

 — Но как вы это можете доказать?

 — Арсен Люпен не ушел бы из будуара с пустыми руками.

 — С пустыми руками? А лампа?

 — Это не помешало бы ему прихватить еще и ту табакерку с бриллиантами или вот это колье из старинных опалов. Достаточно было бы протянуть руку. И если он этого не сделал, значит, он не видел этих вещей.

 — Но обнаруженные следы?

 — Фарс! Инсценировка, чтобы отвести подозрения!

 — А царапины на балюстраде?

 — Тоже ложные! Их сделали наждачной бумагой. Смотрите, вот ее частицы, которые я там собрал.

 — А ямки от ножек лестницы?

 — Просто шутка! Посмотрите на прямоугольные углубления под галереей и сравните их с теми, что возле решетки. По форме они одинаковы, но здесь выемки идут параллельно, а там — нет. Измерьте расстояние между ними, оно тоже неодинаково. Под галереей одна ямка отстоит от другой на 23 сантиметра. А возле решетки между ними целых 28 сантиметров.

 — И каковы же ваши выводы?

 — Я считаю, поскольку форма их идентична, то все четыре углубления были проделаны одним и тем же подходящим по форме куском дерева.

 — Самым лучшим аргументом был бы этот самый кусок дерева.

 — Вот он, — ответил Шолмс, — я подобрал его в саду, под кадкой с лавром.

 

 

Барону пришлось признать его правоту. Не прошло и сорока минут с тех пор, как англичанин переступил порог этого дома, а от всего, что считалось бесспорным и зиждилось на очевидных фактах, уже ничего не осталось. Начала вырисовываться истина, совсем другая истина, основанная на чем-то гораздо более весомом, а именно, на рассуждениях Херлока Шолмса.

 — Обвинение, которое вы выдвигаете против нашего персонала, весьма серьезно, месье, — сказала баронесса. — Те, кто живет здесь, служат в нашей семье уже давно. Никто из них не способен на предательство.

 — Если никто из них вас не предал, то как объяснить, каким образом я получил одновременно с вашим еще и это письмо?

 

И он протянул баронессе письмо Арсена Люпена.