На ощупь, держась за перила, они по лестнице спустились в комнату, из которой был выход на крыльцо в сад. Сквозь стеклянную дверь было видно, что те два силуэта все еще там.

 — Странное дело, — прошептал Шолмс, — похоже, в доме какой-то шум.

 — В доме? Не может быть! Все спят.

 — Все же прислушайтесь…

 В этот момент со стороны решетки послышался слабый свист, и они увидели неясный свет, будто бы шедший из дома.

 — Наверное, д'Имблевали зажгли у себя свечу, — пробормотал Шолмс. — Их комната как раз над нами.

 — И слышали мы, конечно, тоже их, — добавил Вильсон. — Наверное, как и мы, наблюдают за решеткой.

 Раздался второй, еще более слабый свист.

 — Ничего не понимаю, ничего не понимаю, — раздраженно бормотал Шолмс.

 — Я тоже, — сознался Вильсон.

 Шолмс повернул в двери ключ, сбросил крючок и потихоньку начал приоткрывать створку.

 И в третий раз свистнули, но теперь погромче и как-то по-другому. А над их головами в ту же минуту возник, усиливаясь, шум.

 — Это не в спальне, а на галерее будуара, — прошипел Шолмс.

 Он высунул было голову наружу, но в тот же миг отпрянул, выругавшись. Вильсон, в свою очередь, тоже выглянул. Совсем рядом с ними к галерее кто-то приставил лестницу.

 — Ах, черт побери! — послышался голос Шолмса. — В будуаре кто-то есть! Их-то мы и слышали. Скорее, уберем лестницу.

 Однако в этот самый момент какая-то фигура скользнула вниз, лестницу отставили, и человек, схватив ее под мышку, понесся к решетке, туда, где ждали его сообщники. Шолмс с Вильсоном, не раздумывая, кинулись следом. Они догнали грабителя в то время, как он уже приставлял лестницу к решетке. Оттуда внезапно прогремели два выстрела.

 — Вы ранены? — крикнул Шолмс.

 — Нет, — отвечал Вильсон и, обхватив беглеца, попытался его остановить. Однако тот, развернувшись, зажал Вильсона одной рукой, а другой нанес ему в грудь удар ножом. Вильсон с усилием выдохнул, зашатался и упал.

 — Проклятие, — прорычал Шолмс, — если вы мне его убили, я тоже стану убивать!

 Уложив Вильсона на лужайке, он бросился к лестнице. Но поздно… тот уже вскарабкался вверх и, соскочив на руки своих товарищей, убегал в кусты.

 — Вильсон, Вильсон, ведь ничего серьезного, правда? Обычная царапина.

 Двери особняка распахнулись. Первым выскочил господин д'Имблеваль, за ним — слуги со свечами.

 — Что? Что такое? — вскричал барон. — Господин Вильсон ранен?

 — Ничего особенного, простая царапина, — повторял Шолмс, успокаивая сам себя.

 Но кровь текла ручьем, и лицо раненого побледнело.

 Спустя двадцать минут врач констатировал, что острие ножа остановилось в четырех миллиметрах от сердца.

 — В четырех миллиметрах от сердца? Этому Вильсону всегда везло, — позавидовал Шолмс.

 — Повезло… повезло… — пробурчал доктор.

 — А что вы думаете, да с его крепким телосложением он поправится…

 — За шесть недель в постели плюс два месяца на выздоровление.

 — Не больше?

 — Ну, если только не будет осложнений.

 — А почему это, черт возьми, у него должны быть осложнения?

 Окончательно успокоившись, Шолмс отправился в будуар к барону.