— Скинь с себя порты и рубаху да полезай в воду, — велел ему Степан Ерофеевич. — Глянь, как сидит струг.

Сергунька скоро разделся и нагишом прыгнул за борт.

— Где дно? — спросил Степан Ерофеевич.

— Ногами хватаю, а встать не могу, — ответил парень.

— Нырни и погляди, как сидит струг, — сказал Твёрдышев. Сергунька бултыхнулся и, мелькнув белыми ягодицами, ушёл под воду. Через некоторое время он вынырнул с другой стороны струга.

— Помоги ему подняться, — велел Степан Ерофеевич Максиму.

Тот схватил Сергуньку за руку и одним рывком вознёс парня в струг.

— Ну что? — спросил Твёрдышев.

— Нос увяз, — ответил Сергунька. — А корма свободная, я под ней пролез.

— Давайте, ребята, таскать кули с носа на корму, — сказал Степан Ерофеевич. — Лодка уже на берегу, скоро вернётся.

Но работать им не пришлось, на берегу люди враз загалдели и стали размахивать руками. Некоторые из них забегали в воду, что-то кричали, но слова до струга доходили плохо и понять, почему все забеспокоились, было невозможно.

— Что они там заволновались? — спросил Степан Ерофеевич, и тут Сергунька схватил его за рукав.

— Еляди, хозяин! — вскричал он и указал на плёс. — Чья-то лодка к нам идёт и шибко!

Твёрдышев обернулся и мигом понял, что попал в большую беду. К стругу стремительно приближалась большая лодка, полная воровских людей. Некоторые из них, что были впереди, держали пищали и явно готовились стрелять, другие гребли из всех сил. Вёсла, как крылья, мелькали в их могучих руках, и со струга воровская лодка казалась хищной птицей, падавшей на застигнутую врасплох добычу. Кормщик покачивался соразмерно с движениями вёсел и каждый раз вскрикивал:

— Навались, ребята! Навались!

Появление воров поначалу показалось Максиму какой-то забавой, но Твёрдышев вдруг страшно закричал на Сергуньку:

— Неси оружие и припасы!

Сергунька метнулся под дощатый навес на корме и принёс отцовскую пищаль, суму с пулями и пороховницу.

Твёрдышев схватил пищаль, подержал и бросил на палубу.

— Где гранаты?

— Там же, — ответил Сергунька, но не двинулся с места.

Твёрдышев оттолкнул его в сторону, в несколько прыжков достиг кормы, расшвырял кули, достал деревянный ящик, но тот был закрыт на замок.

— Дай топор! — крикнул Твёрдышев, пытаясь руками открыть замок.

Максим подхватил валявшийся на палубе топор, подбежал к ящику и взломал запор. Твёрдышев в это время уже раздувал подожжённую искрами из пищального кресала обсыпанную порохом паклю.

Гранаты на струге были трёхфунтовые, чугунные шары, начинённые порохом, с запальными трубками.

Воровская лодка была уже в пятнадцати саженях от струга. Из неё раздался недружный залп. Сергунька вскрикнул и упал на палубу.

— Поджигай! — велел Твёрдышев и подставил под огонь запальную трубку, которая тотчас зашипела и забрызгала искрами.

— Мечи, Максим! — сказал он, протянул парню гранату, взял другую и начал её поджигать.

Максим с гранатой, пригибаясь, побежал к другому борту струга. В это время из лодки опять грянул пищальный залп. Воры стали готовиться к приступу, часть из них гребли, что было сил, остальные вынимали сабли и кистени, и яростно ими размахивали с самыми ужасными воплями. Максим понял, что больше из пищалей стрелять не станут, поэтому встал во весь рост, понянчил на ладони гранату, примерился и метнул её в лодку, сопровождая полёт взглядом.