– Ну что ж… – крючконосый немного помедлил, словно гипнотизируя Блейда взглядом. – Светлейшая, – поклон в сторону императрицы, – считает, что ты – беглец. Скрим и Калатта видят в тебе посланника. Я же думаю, что ты шпион.

– Если так, зачем же ты и Светлейшая, – Блейд тоже отвесил поклон, – сделали меня полководцем? Подняли на такую высоту шпиона или подозрительного беглеца?

– Странный вопрос для столь умного человека, – по губам Пала скользнула улыбка. – Посуди сам: где прячется лазутчик? В безвестности, среди других людей… маленьких людей… Чем выше он стоит, тем он заметнее, тем легче за ним наблюдать, верно?

Блейд кивнул, слегка поморщившись. Не хватало только, чтобы эта архаическая полицейская крыса преподносила ему – ему! – азы шпионской науки.

– Предположим, ты прав, – заявил он. – Что же заставляет тебя думать, что я – бартамец?

– Слишком многое. Ты появился неожиданно, словно из темного царства Кораны, и, похоже, почти ничего не знал ни о Канте, ни о Финареоте, ни о других землях. Случайно попал к гасильщикам… ну, и надо было там сидеть! Но ты наделал ошибок, Блейтул, и первая – драка с тем хастом… Ты привлек к себе внимание!

– Тогда и появилась Энна Корана Лини? – небрежно поинтересовался странник, уже почти уверенный в ответе.

– Да, тогда она и появилась, – кивнул крючконосый. – Ибо мужчина не скажет столько под самой жестокой пыткой, сколько может выболтать хорошенькой женщине. Повторяю, ты наделал много ошибок! И главная из них – ты показал, что талантлив! Умен, силен, крепок духом, опытен в военных делах! Но были и другие просчеты… этот старик‑силангут, исчезнувший неведомо куда с твоей виллы в Харсе… еще двое моих людей… еще кое‑какие странности… Так что я полностью убедился! Всем известно, что бартамцы – великие воины и чародеи!

Он уставился на Блейда во все глаза – как и остальные полководцы. Императрица шевельнулась, ее драгоценная диадема и ожерелье рассыпали фонтан сверкающих брызг.

– Никаких ошибок не было, спарпет, – заявил странник, протянув руку и неторопливо выстраивая перед собой в ряд серебряные кубки и кувшины. – Это лишь твое толкование фактов, а истина, как известно, имеет много обличий. Я хотел привлечь к себе внимание, и я его привлек. По двум причинам.

– Первая? – это был Мантул Скрим.

– Первая связана с моей целью появления здесь, в ваших землях.

– Вторая? – пробасил Калатта Хар.

– Вторая… вторая заключается в том, что я ничем не рисковал. Я нахожусь в полной безопасности. Везде и всюду, в любой момент.

Гинна Пал хищно оскалился.

– Думаю, ты заблуждаешься, мой доблестный Блейтул Брит. Если мы не узнаем правды и не договоримся, вряд ли ты покинешь виллу Светлейшей живым.

Блейд повел рукой, и кувшин с вином исчез. Потом растаяли в воздухе два кубка, еще один кувшин и ваза с фруктами, наконец странник повернулся к Тении Фралле Куз, и диадема, венчавшая ее головку, тоже испарилась.

– Прости мне это святотатство, госпожа, – Блейд низко поклонился, – Обещаю, когда мы доберемся до моего замка в Бартаме, я компенсирую эту потерю.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Потом Калатта Хар неуверенно прочистил горло и спросил:

– И ты можешь… можешь так и с людьми? С каждым?

– С любым и каждым, – охотно подтвердил странник. – Всем известно, что бартамцы – великие воины и чародеи.

Он чувствовал себя победителем.