О нет, я охотно верю, что в результате сделки Иерофант действительно свернула ей мозги набекрень, как предлагала когда-то Горгоне. А вот в то, что Светоч руководствуется каким-то высшими мотивами, изображая праведную лекарку, ни на грамм.

Поэтому отметаю эти эмоции прочь.

— Вздор, — бросаю жёстко, впиваясь в неё немигающим взглядом. — Ты лечишь их, потому что это помогает тебе добиваться собственных целей. Ты скрупулёзно взращиваешь образ святой, чтобы оставаться безупречной в глазах жителей Сопряжения и других Супернов. Втираешься в доверие, заставляя считать тебя безобидной и никчёмной, как уже было на Конклаве. Манипулируешь.

Плотоядно скалюсь и бросаю:

— Но на деле ты гораздо хитрее и опаснее, чем кажешься, верно? Поэтому не стоит пытаться вешать мне лапшу на уши. Даже если она аль денте и с тёртым сыром, — понятия не имею, как Универсальный переводчик адаптирует этот непростой текст да мне и начхать в общем-то. — Итак, чего же ты хочешь от меня, Алита? Кого хочешь прирезать?

Светоч молчит долго, сверля меня немигающим взглядом. Чувствую, как она препарирует каждый мой вздох, каждое движение, будто пытаясь проникнуть в самые потаённые глубины души. Сохраняя невозмутимость, закуриваю и выдыхаю дым к потолку.

Наконец она шевелится, едва заметно меняя позу. Тонкие пальцы скользят по гладкой поверхности стола, очерчивая замысловатые узоры.

— Знаешь, Егерь, — тянет она задумчиво, — а я ведь действительно не ожидала, что наша встреча примет такой оборот. Признаться, твоя проницательность меня поразила. Мало кто способен увидеть истину за иллюзиями и химерами.

Хмыкаю, откидываясь на спинку стула. Понятно. Сейчас меня будут умасливать почище индейки на День Благодарения.

Алита тем временем продолжает, и голос её сочится мёдом:

— Я поняла ещё на Конклаве, что ты не такой, как остальные. Пока они крадучись жались по углам, ты громогласно объявил о себе и тем привлёк внимание всех присутствующих. Кто-то увидел в этом пустую браваду от недалёкого ума, но я… я заглянула глубже. За необычайно короткий срок ты проделал путь, который у других занимает века. Ты можешь быть как невероятно сильным союзником, так и грозным врагом. Так вот я не хочу быть твои врагом. Распри вообще никому не играют на руку…

Этап первый: задобрить.

— И всё же, ты прав лишь отчасти. Да, я не святая. Да, я далеко не так безобидна, как многие полагают. Но видишь ли, в чём штука… Жизнь вообще редко укладывается в чёрно-белые рамки.

Она чуть подаётся вперёд, широко распахнув пламенные глаза домны.

— Взять хотя бы Аэлира. Ты считаешь его бездушным монстром? А меж тем он перечислял колоссальные суммы на благотворительность. Когда-то он был любящим мужем и отцом. Преданным другом. Просто однажды обстоятельства сложились так, что единственным способом отомстить за близких стало вот это, — она красноречиво обводит взглядом помещение. — Превратиться в Скульптора Грёз.

Хочется ехидно спросить, к чему она клонит, но я сдерживаюсь. Пусть выскажется. Тем более, сдаётся мне, сейчас прозвучит самое интересное.

Гексарх прищуривается, глядя на меня с лёгкой полуулыбкой.

— Видишь ли, Егерь… когда ты столько времени работаешь на публику, поневоле учишься разделять маску и своё истинное я. Прячешь настоящие чувства и мотивы за семью замками, являя миру то, что он хочет видеть. Ты спрашиваешь, зачем мне, целительнице, понадобился наёмный убийца? Что ж, отвечу. Некоторые болезни можно убрать только хирургическим инструментом. И покойный Аэлир прекрасно подходил для этой роли…

Она вздыхает и на миг прикрывает глаза.

— Безусловно, я не всегда была такой.