– О да! – прошептала она.

– А теперь, раз уж мы мужчина и корабль, как насчет того, чтобы проложить курс к Барликорну II?

– Исполнено.

– Так просто?

– Ну, мы могли бы добраться туда быстрее, настроив навигационный управляющий блок.

– Как это сделать?

Стенная панель ушла в пол, открыв новые мигающие лампочки, кнопки, диски приборов и тому подобное.

– Видишь маленькое колесо над Кью‑клапаном? – спросила она.

– Да.

– Поверни налево.

– Как скажешь, мэм.

Я подошел, повернул.

– О, о, о! – вскричала она.

– Я причинил тебе боль, мэм!

– Не‑е‑ет!

– Это все или мне надо сделать что‑то еще?

Я не представлял себе, что настройка навигационного компьютера требует стольких телодвижений, но в конце концов я, должно быть, причинил ей боль, так как она сказала, что больше не может, и я отошел от панели со словами, что задержка на пару часов – не проблема.

Полет занял два дня, но в ее компании я мог бы лететь и дольше. Она настаивала, чтобы я ел три раза в день, а я при первой возможности настраивал навигационный блок. Наконец мы приземлились на Барликорне II и вот тут я уловил нотки озабоченности в голосе Леоноры.

– Куда ты идешь?

– Хочу навестить давнего друга.

– Я еще увижу тебя?

– Конечно. Я не собираюсь провести остаток дней на Барликорне II.

В общем‑то я намеревался провести здесь одну ночь, возобновив знакомство с Вечерней Звездой, большим специалистом по чужим сейфам, которая в свободное от основного занятия время танцевала в ночных клубах, благо внешность позволяла. Я пригласил ее на обед, мимоходом упомянул про Леонору, и, конечно же, она уговорила меня в тот вечер показать ей живой корабль.

– Она мила, – отметила Вечерняя Звезда, оглядев Леонору с носа до кормы.

– Как и ты. – Я поцеловал ее в шею, потом в ушко и начал раздевать. – А формы у тебя более возбуждающие.

– О, да ты шустрик! – Она захихикала и шлепнула меня по руке, но не так сильно, чтобы я ее убрал.

– Возможно, – ответил я, – потому что не видел своего свидетельства о рождении, – но друзья зовут меня Катастрофой.

В общем, мы возобновили близкое знакомство друг с другом в тени корабля, а когда я вез ее домой, она заявила, что ни одна женщина в здравом уме не назвала бы меня Катастрофой.

Но по возвращении на корабль меня ждал неприятный сюрприз.

– Никогда в жизни меня так не оскорбляли! – заявила Леонора.

– О чем ты говоришь?

– Стоило мне повернуться к тебе спиной, как ты соблазнил эту уродливую шлюху!

– Во‑первых, она не уродливая, во‑вторых, я от тебя не прятался. – Я решил, что должен заступиться за Вечернюю Звезду, поскольку она, в силу своего отсутствия, ничего не могла сказать в свое оправдание.

– И ты грязный! – продолжила Леонора. – Сними эту одежду и немедленно прими ванну!

– Можно подумать, что ты – мать, а не корабль.

– Ты сердишься?

– Да, есть немного.

– Хорошо! – фыркнула она. – Тогда мы квиты.

С того момента ситуация стала изменяться от плохого к худшему. Всякий раз, когда я говорил ей, куда надо лететь, она устраивала мне допрос с пристрастием на предмет женщин, с которыми я хотел повидаться. Она не посылала и не принимала субпространственные сообщения, если адресатом и, соответственно, отправителем значилась женщина. Если я разговаривал во сне и упоминал женское имя, она будила меня, чтобы узнать, о ком я говорил.