Хельга понимала, что теперь к ее многочисленным обязанностям прибавилась функция дуэньи. Внутренний голос подсказывал ей, что она не сможет достойно сыграть эту роль. Нет, дело было вовсе не в сэре Альфреде и Эдит — она знала, что, привыкшие во всем полагаться на нее, они останутся довольны результатом. Ее беспокоило другое. Родители или родственники дебютантки должны устраивать разнообразные развлечения для молодежи. Но, как оказалось, у Стинов было мало друзей и знакомых, даже несмотря на их богатство. Что касается сверстниц Эдит, то их можно было пересчитать по пальцам. А от Хельги требовалось практически невыполнимое: составить длинный список гостей, которых пригласят на первый бал дебютантки.

Она вынудила сэра Альфреда назвать имена тех его друзей, у кого были дочери и сыновья. Ей хотелось пригласить побольше сверстников Эдит, правда, она опасалась, что те, не будучи лично знакомы с девушкой, просто проигнорируют бал.

Хельга делала ставку на то, что в настоящий момент Эдит являлась единственным ребенком и наследницей одного из богатейших дельцов Сити.

Однако нельзя было забывать и о самой Эдит, которая похорошела за последнее время. Уже ничто в ней не напоминало нескладного угловатого подростка, съежившегося перед дымившим камином в классной — именно такой Хельга впервые увидела Эдит, когда сэр Альфред повел ее знакомиться с дочерью.

К сожалению, ее волосы остались все такими же непослушными, и ни один парикмахер с Бонд-стрит не мог с ними справиться. Хельге пришлось приложить немало стараний, чтобы дорогая одежда хорошо сидела на худеньких плечиках девушки.

Что же касалось самой Хельги, то можно было смело сказать, что она являлась плохим фоном для своей подопечной. С годами ее красота расцвела, а положение, которое она занимала в доме, придало ей уверенности в своих силах. Теперь она чувствовала себя защищенной, и от ее прежнего испуганного взгляда не осталось и следа. Она была ослепительно хороша, и где бы ни появлялась, взгляды мужчин были неизменно прикованы к ней. Рядом с Хельгой Эдит была бледной тенью. Но как ни странно, в ее отношении к старшей подруге не было и намека на ревность. Эдит обожала Хельгу, восхищалась каждым ее поступком и радовалась, когда кто-то оказывал ей знаки внимания. Для нее не было большего удовольствия, чем услышать комплимент в адрес молодой немки, а затем пересказать его ей.

Появление Хельги в доме подействовало на Эдит самым благотворным образом. Что было бы, если девушка излила бы свою любовь на менее достойного человека?! Однако Хельга понимала, что рано или поздно обожание ее подопечной создаст ей большие сложности, какая-то смутная тревога поселилась в ее душе и не покидала ни на минуту.

Хельга заполнила уже сотню карточек с приглашениями на первый бал Эдит, когда дверь отворилась и опять вошел Вильям.

— Простите, мисс, там какой-то джентльмен. Он хочет видеть сэра Альфреда. Я сказал, что его нет, и он попросил провести его к мисс Эдит.

— К мисс Эдит?! — изумленно повторила Хельга.

— Он назвался господином Суинтоном, — продолжал Вильям, — и извинился за то, что у него нет визитной карточки.

— Господин Суинтон, — проговорила Хельга, стараясь вспомнить, кому принадлежит это имя. — Нет, я не знаю никакого господина Суинтона. А ты уверен, что он джентльмен, Вильям? Может, он коммивояжер?

— О нет, мисс. Он выглядит действительно как джентльмен, — заверил ее слуга.

— Тогда не знаю, кто это, — пожала плечами Хельга. — Лучше проводи его ко мне. Я хочу поговорить с ним. Мисс Эдит скоро спустится.