|
Сила, которая вела нас, была погребена в основах животного инстинкта. Все стало кошмаром, как сумасшествие блуждающей души. Вперед... вперед... вперед! Это было манией. Потом Гарри охватила лихорадка, и он стал бредить. И это непредсказуемое несчастье придало мне силы и стремление к действию. К счастью, рядом был поток воды, и я почти потащил, почти понес его к нему. Я соорудил ему постель из своей одежды на твердой скале, искупал его и заставил попить, в это время с его сухих, горячих губ несся бред. Так продолжалось много часов, потом он провалился в глубокий, спокойный сон. Но в его теле не ощущалось жизни, и я был уверен, что он никогда не проснется. Я боялся дотрагиваться до него. Это были утомительные часы, я прилег сбоку от него, держа его руку в своей. Меня все больше и больше одолевал голод и усталость, а все тело сплошь болело. Вдруг его рука зашевелилась, потом он произнес слабо, но очень четко: - Что ж, Пол, это и есть конец. - Еще нет, Гарри, мальчик, еще нет. Я пытался придать своему голосу бодрость, но мне плохо это удалось. - Я... так... думаю. Я просто говорю, Пол... Я только что видел Дезире. - Хорошо, парень. - Не надо так говорить, я уже не в бреду. Это, наверное, был сон. Ты помнишь утро в горах - в Колорадо, - когда ты вдруг появился на восходе солнца? Я видел ее там... только вместе с ней был ты, а не я. Так что, конечно, она мертва. Его логика была за гранью моего понимания, но я пожал его руку в знак того, что понял. - И теперь, старик, ты можешь меня оставить. Это конец. Ты был молодцом. Мы хорошо подрались, не так ли? Если бы Дезире... - Нет... не сдавайся просто так. Ты еще жив. А когда у человека есть силы преодолеть приступ лихорадки, он очень даже жив. Но он так не думал. Я дал ему поговорить. И он говорил, плохо понимая о чем. Прошлое занимало его ум, и, по правде говоря, я сам стал сентиментален. Я себе сказал: "Это смерть". А потом, подняв голову, чтобы посмотреть на проход, в котором мы находились, я вскочил на ноги с криком и остался стоять, совершенно пораженный. В следующее мгновение от удивления уже кричал Гарри: - Свет! Боже всемогущий, свет! Так оно и было. Проход был длиною метров триста, потом он резко поворачивал, а на углу отражался мерцающий свет, который исходил из невидимого коридора. Он появлялся и пропадал, играл на гранитных стенах, и он был там. Это было сверхъестественно, так нам казалось после того, как мы провели много дней в кромешной тьме. Я повернулся к Гарри, и он, который только что умирал, вставал на ноги. - Подожди, не так быстро! - почти зло сказал я, вскакивая, чтобы помочь ему. - И, ради бога, не шуми! Сейчас, возможно, будет драка, ты же знаешь, что означает этот свет. - Но что это такое? - возбужденно спросил парень. - Пошли, пошли! Честно говоря, я также стремился туда, как и он. Первый раз в жизни я понял, почему в Библии и в древней мифологии было так много сказано о добыче огня. Современная цивилизация очень далека от природной пользы, чтобы понимать его значимость. |
