– Конечно, – отвечал Бродерсен, – если вы назовете мне причины.

Хэнкок покачала головой:

– Я не могу этого сделать. Видите ли, подробностей не открыли даже мне. Настолько это все важно. Но я должна доверять людям, искавшим у меня помощи.

– Скажем, Айре Квику, – Бродерсен не сумел изгнать из своего ответа едкую нотку.

Она напряглась.

– Если хотите. Он является министром исследований и разработок.

– И приводным колесом в партии Действия, возглавляющих на Земле всех, кто заинтересован в том, чтобы люди не вышли в Галактику. – Бродерсен подавил раздражение. – Давайте не будем спорить о политике. Что вам позволено сказать мне? Полагаю, вы можете все‑таки предоставить некоторые аргументы, чтобы каким‑то образом образумить меня.

Хэнкок выдохнула дымок, глядя на кнопку, светившуюся у нее на столе:

– Мне предложили некоторый гипотетический случай. Представим себе, что мы правы и «Эмиссар» действительно вернулся, но с совершенно ужасным грузом.

– С болезнью? С кучей вампиров? Прошу вас, Аури, прекратите ради Петра Апостола! И ради Павла… и четырех евангелистов – Матфея, Марка, Луки и Иоанна!

– Корабль может принести просто плохие новости. Мы многое принимаем за факт. Например то, что каждая цивилизация, технологически превосходящая нашу, должна быть мирной, иначе они не сумеют существовать. Логически это поп seguitur

. Предположим, что «Эмиссар» наткнулся на расу межзвездных ханов‑завоевателей.

– Не говоря о прочем, сомневаюсь, чтобы Иные стерпели подобное положение. Но в таком случае я бы, например, постарался немедленно предупредить всех своих, чтобы люди успели приготовиться к обороне.

Хэнкок отвечала Бродерсену бледной улыбкой:

– Это мой собственный пример. Быть может, и не очень удачный.

– Тогда скормите мне нечто более удобоваримое.

Она вздрогнула:

– Ну хорошо. Поскольку вы упомянули Иных, предположим, что их не существует.

– Как это? Кто‑то ведь построил Т‑машины и позволяет их использовать.

– Роботы. Когда первые исследователи обнаружили Т‑машину в Солнечной системе, объект, говоривший с ними, не скрывал собственной искусственной природы. Все наше представление об Иных зиждется на полученной от этого робота информации. А ее до прискорбия мало. Дэн, задумайтесь хотя бы на мгновение. Представим себе, что «Эмиссар» принес доказательства нашей не правоты: представьте, что Иных не было, или они никогда не существовали, или изначально злы. Представьте себе что угодно. Вы – урожденный еретик. Неужели подобная возможность кажется вам сомнительной?

– Нет. С моей точки зрения, она достаточно вероятна. Но пусть так, и что тогда?

– Вы сможете заставить себя сохранить рассудок. Но вы редкостный экземпляр. А как поступит человечество в целом?

– На что вы намекаете?

Хэнкок вновь обратила свою утомленную голову к нему.

– Вы человек начитанный в истории, – проговорила она. – И помимо предпринимательской деятельности являетесь чем‑то вроде практикующего политика. Должна ли я объяснять вам, что будет, если наше представление об Иных разлетится?

Огонек в трубке Бродерсена погас, он воскресил его.

– Ну что ж, попробуйте.

– Ну, думайте же, мужчина. – (Бродерсен был странно тронут этим американизмом. Как ни верти, общее происхождение, хотя корни ее уходили на Средний Запад. «А Джоэль родилась в Пенсильвании, – вспомнил он. – Где ты теперь, Джоэль?»)

– Когда люди обнаружили, что загадочный объект представляет собой настоящую Т‑машину, и выслушали сообщение робота, человечество пережило самое великое потрясение во всей истории.