Р.Киплинг. Сассекс. Перевод В.Потаповой

…А потом сразу: нет! Проклятие, как этого мало! Перед нами целая Вселенная, и мы можем жить в ней, но для этого нужно одолеть власть имущих.

Остро прихлынули его собственные воспоминания: Земля, видимая из космоса, крошечная и бесконечно прекрасная под своими завихренными вуалями; лунные кратеры под ясными звездами; марсианский рассвет – красные пески, кровавые камни, рудое небо; величественный полосатый Юпитер; впервые увиденный Феб среди новых созвездий. Что‑то еще видала Джоэль? Что еще сможет повидать и он сам?

– Прекрасная погода, – заявил один из офицеров. – Похоже, летних бурь не будет в этом году до Хектоса или Хебдомаса.

– Да, – машинально отозвался Бродерсен, частично отметив, что сидевшие возле него молодые люди родились на этой планете. Деметрианским календарем они пользовались не задумываясь. Даже среди атомов их тел трудно было бы отыскать земные. Что думают сами они о перспективе, открывшейся перед человечеством, способным теперь выйти в космос? Вне сомнения, ответят, что это великая мысль… пока наконец какой‑нибудь неоколлективист не даст им оценку социальных затрат. А что будет дальше? Он решил не спрашивать. И направил машину к пригороду Эглиз де Сент‑Мишель. (В Эополисе движение было не слишком плотным, поэтому автопилот включать не обязывали.) Горную дорогу золотил вечерний свет, редкие дома и привольно раскинувшиеся сады чередовались с природными лугами и лесами. Его собственное обиталище вполне отвечало местному климату: бунгало в гавайском стиле посреди половины гектара лужайки, заросшей лодиксом и земными цветами.

– И как вы, ребята, намереваетесь возвращаться назад? – спросил он, въезжая в гараж.

– Мы побудем рядом, пока нас не сменят, сэр.

– М‑м‑м… хм. Не хотите выпить чашечку кофе?

– Лучше нет, сэр. Тем не менее спасибо.

Бродерсен улыбнулся смущенным пассажирам, что отчасти смягчило его раздражение, и вышел. Оба полицейских немедленно оставили частное владение и исчезли за высокой живой изгородью из дэвисии, вне сомнения, чтобы занять посты, с которых можно приглядывать за центральным и задним входами в дом. Дружески потрепав, приветствуя, свою немецкую овчарку, он вошел в дом. Стены высокой и длинной гостиной покрывали панели – как в том кабинете, который он недавно оставил; каменный камин Бродерсен сложил своими руками, сия архаика располагалась напротив широкого окна, выходившего в патио. Воздух благоухал цветами, которые расставила жена. Она включила музыку, своего любимого Сибелиуса, и под негромкие звуки, сидя в шезлонге с котом на коленях, изучала инженерный отчет. Когда‑то наняв Лиз на работу, он вскоре обнаружил, что она заслуживает быстрого повышения. Потом они поженились, и он сделал ее своим полноправным партнером В нынешние же дни Элизабет легко проводила большую часть своего времени вне «Чехалис энтерпрайзес» – уделяла его общению, театру, сельскому хозяйству – не говоря уже о двоих бойких малышах, – но компания до сих пор не могла обойтись без нее.

– Привет, – проговорила Лиз грудным голосом, положила бумаги и встала, ожидая его поцелуя… стройная, с кожей цвета слоновой кости и каштановыми волосами, сегодняшнее короткое платье всего лишь отдавало должное ее ногам. Тонкие, почти классические черты потеряли прежний покой. – У тебя не лицо, а волновая толчея. Разговор прошел скверно, не так ли?

– Я хочу пива, – буркнул он, прихватывая бутылку из холодильника позади небольшого бара, и только тут вспомнил про манеры. – А ты?

Она поднялась, чтобы обнять его.

– Подожду, пока настанет время коктейля. Что случилось, дорогой?

– Многое, и ничего хорошего. – Он плеснул себе в серебряную кружку из того сервиза, который привез в этом деметрианском году из последнего путешествия на Землю, – черт побери все багажные налоги, – на девятую годовщину их свадьбы.