…Она пожелала ему спокойной ночи; но скоро они устроились рядышком, не только разговаривали и разговаривали, он столько же, сколько она, пусть время от времени в голосе Кейтлин звучали слезы.

– Спи спокойно, Фил, – сказала она, – и спасибо тебе, спасибо.

– Благодарить не за что, – отвечал он. – Это я у тебя в долгу.

***

Облаченная в воздух, под белыми облаками, омытая сапфировыми и лазурными океанами, украшенная зелеными континентами, планета сверкала. Солнцем светила близкая к ней луна.

«Чинук» обогнул этот мир, раз и еще раз, приборы собирали информацию.

– Прямо Земля, – прошептала Сюзанна.

– Увы, не совсем, – отвечал Руэда. – Мы определили спектр. Эта зелень не хлорофилл, кое‑что намекает на более фундаментальные биохимические отличия. Нам здесь нечего есть. Но планета живет.

Джоэль отвечала по интеркому:

– Спутник представляет собой гигантский ядерный реактор, расходующий собственную массу, почти полностью преобразуя ее в энергию. Это нарушает известные нам законы физики, но они, по всей видимости, составляют лишь частный случай. По всей видимости, там происходит вынужденное взаимодействие самих кварков. Аппарат, который его производит, находится в полости возле центра, защищенный теми самыми полями, в которых происходит процесс. Вне сомнения, это искусственное солнце прежде являлось природной луной с нужными характеристиками. И годилось на пять‑шесть миллиардов лет. Вот почему Иные выбрали эту планету для воскрешения.

– Иные? – потрясенным голосом спросила Фрида.

– А кто еще? – отвечал Бродерсен. – Интересно, засеяли ли они планету жизнью, или дали простор химической эволюции?

– И то и другое, – радостным тоном отвечала Кейтлин. – Здесь снова есть жизнь. Пусть мы не видим признаков разума, но туземцы, возможно, еще бегают в лесах, если только они уже думают. Пусть они никогда не увидят звезд, но кем они станут, что сделают и как будут любить? – И через момент добавила:

– Неужели Иные сделали это, в надежде получить новый ответ на этот вопрос?

Корабль несся назад к транспортной машине. Собравшийся в кают‑компании экипаж слушал Бродерсена.

– Надо решать. Джоэль не может привести нас в заданную точку пространства‑времени, хотя она умеет обнаруживать нужное направление. Если мы будем продолжать путешествие, то рано или поздно войдем в Ворота, на противоположном конце которых не окажется Т‑машины. Там и закончится наш путь. Но пусть это случится в нашем времени, плюс‑минус несколько мегалет

, в яркой, полной света, молодой вселенной. Конечно, тогда придется отказаться от надежд обнаружить Иных и знать, что мы умрем, когда кончится пища. Но прежний план вел нас от странного места к еще более странному. А следующее может разделаться и с нами, – он прищелкнул пальцами. – Вот так. Или медленно.

Бродерсен заложил табак в трубку, раскурил, вдохнул дым.

– А теперь, – сказал он, – выслушаем каждого.

Сидя возле него, бледная и бесстрастная Джоэль сказала:

– Я предпочитаю продолжать путь. Но, откровенно говоря, лишь потому, что мы действительно можем столкнуться с Иными. Мне безразлично, вернемся ли мы домой. В какую бы сторону мы ни направились, я смогу погрузиться в исследование реальности, как только мы остановимся.

Лейно:

– Поворачиваем назад. Что может существовать в будущем, кроме выгоревшей вселенной? Если процесс цикличен, коллапс погубит все. В противном случае мы увидим лишь вечную темноту. Зачем Иным обитать там?

Вейзенберг:

– Нет, мы не можем остановиться. Руэда:

– Кто предлагает остановиться? У нас остается микроскопический шанс на успех.