– Ага! Сегодня он с Фридой. Не думай, что я не видел, как вы втроем пошептались, и они отправились прочь.

Кейтлин кивнула:

– Ага. Как оказалось, она тоже нуждается в помощи. Ты никогда не пытался понять ее, увидеть в ней не только большое сильное тело? Я поняла, что Фрида приуныла настолько, что… но это неважно.

– А как насчет меня? Тебе не приходило в голову, что я тоже могу страдать?

– Ой, Стефан, опускай‑ка занавес на эту сцену. Ты много раз наслаждался Фридой и сделаешь это еще не раз. Сейчас ты просто решил воспользоваться возможностью. – Ока оградилась рукой. – Да, я знаю, что тебе не хватает семьи, оставшейся дома; ты боишься, что больше не увидишь их. Но ты не менее крепок душой, чем я. На тебе не лежит груз ответственности, как на Дэне, и ты не… ох, что‑то мы увлеклись, помимо помощи мы обязаны доставлять друг другу радость.

– Значит, ты думаешь, что я не порадую тебя, – сказал он с горечью.

Она расхохоталась:

– Ну, друг мой, я немало недель глядела на тебя с интересом, просто условия складывались неподходящие.

Дозса просветлел:

– Ну же?

Она покачала головой:

– Давай отложим. Я же сказала тебе, что Дэн нуждается во мне. Сегодня он проявил доброту, и тем не менее мне пришлось попросить его. Развлечься не грех, однако я не могу рискнуть на другое дело, столь же серьезное, как с Мартти.

Дозса казался веселым.

– Я обещаю тебе, Кейтлин, все ограничится короткой интрижкой.

– Но ты считал, что вправе требовать этого, – отвечала она с сочувствием в голосе. – Прости меня, Стеф, но я не могу позволить тебе такого.

Помощник капитана сглотнул, поглядел на руки, стиснувшие кресло, и наконец сказал:

– Прости меня.

– Не сомневаюсь, что ты окажешься великолепным в постели, – она погладила его по щеке. – А теперь обо всем забудем. И как друзья восхитимся этой невероятной красой.

Глава 43

Прыжок.

И вокруг ничто: чернота слепая и абсолютная. В ужасе застонал экипаж.

Маяки вокруг Т‑машины казались свечами – красной, фиолетовой, изумрудной, янтарной, – зажженными против проклятой тьмы; крошечные огоньки едва светились, словно бы обещая вот‑вот погаснуть. Наконец вдали, на пределе видимости, зрение обнаружило единственную светящуюся точку.

– Успокойтесь, – приказала та часть Джоэль, которую она отделила от себя ради этой цели. – Непосредственная опасность нам не грозит. Я исследую ситуацию. – Она воссоединила единство своего ума. И потянулась вперед всеми чувствами и органами корабля.

Радар обрисовал очертания вращающегося цилиндра. Большего экипаж «Чинука» не видел. Находящаяся в невесомости Джоэль тем не менее ощущала эту массу и силу, запертую внутри. Оптика и радио с огромным увеличением показали ей звезды: редкие и слабые угольки, готовые скользнуть в забвение. Корабль окружал почти предельный вакуум. Известные прежде излучения и материя исчезли, оставив после себя нечто уже совершенно лишенное плотности и температуры. После недолгих поисков она обнаружила на месте соседних галактик такие же угольки. Очертания их сделались расплывчатыми. Она попыталась отыскать скопления галактик и сумела бы заметить несколько ближайших, начиная с того, что в Деве даже по последним выдохнутым ими перед смертью фотонам, но и они слишком уж ослабели.

Внимание Джоэль вернулось к непосредственному окружению; инструменты предоставили ей достаточно данных, чтобы можно было понять, что машина находится на орбите вокруг совершенно мертвой звезды.