— Готово все, дядь Паша.

— Ну, раз готово… — лейтенант, чуть склонив голову набок, несколько секунд разглядывал будущий «операционный» стол, затем фыркнул и развернулся к стрелку.

— С которого начнем?

Стрелок пожал плечами:

— Все равно.

— Тоже верно. Но, поскольку везде и всегда порядок быть должон, а в серьезном деле так особенно… давай-ка, Мишаня, тащи под лампаду атамана. А ты, Клавдия Петровна, покажи уровень работы.

Сноровки трактирщице было и впрямь не занимать: за каких-то две минуты все наличное имущество покойного бандита — за исключением кальсон и сетчатой майки — оказалось на соседних столах, рассортированное на несколько кучек. Единственная заминка вышла с зубами — если кольца с пальцев Клавка сумела ободрать самостоятельно, то с фиксами ей это не удалось. Подходящего инструмента под рукой также не отыскалось, и проблему пришлось решать Мишане — отвернувшись и состроив брезгливую гримасу, он без видимых усилий двумя пальцами выдернул изо рта покойника золотой мост.

К счастью для Мишани, оставшиеся покойники подобными украшениями не щеголяли.

— Н-да… — лейтенант, грузно облокотившись на край стола, ткнул пальцем в тускло поблескивающий кружок. — Маловато как-то. Я думал, у них в карманах дыр поменьше, а добра, соответственно, побольше. Романыч, неужели они у тебя все спустили?

— Какое там, Павел Дмитриевич! — всплеснул руками толстяк. — Сплошной же убыток… куренок жареный, другому б за пять «семерок» ушел, а эти если три кинут, считай, хорошо. Да вы ж тут сами, что ни вечер, сиживали…

— В блядский шатер они вроде как и не особо хаживали, — задумчиво произнес Токошин. — А-антиресно.

— Они проигрались крупно.

— Ну?

— Полторы недели назад они в Сергеевском, в корчме, пересеклись с Дурляго, — пояснил стрелок. — Играли почти сутки, без перерыва.

— А-а, тогда понятно, — кивнул Токошин. — Если с Дурляго. С Федор-то Артемьичем не забалуешься и, коль карта в масть не пошла, стволом да глоткой не перешибешь… у его ребятушек стволы-то тоже без дела не ржавеют. Жаль, конечно. Ты как, свою долю серебром желаешь получить или патрончики тоже сгодятся?

— Лошадей выкупите? — задал встречный вопрос стрелок.

— Пожалуй, да, — лейтенант начал расстегивать кобуру. — Только прежде ветеринару нашему, а-а-пчхи, Игнатову, скажу, чтоб осмотрел. Так-то, с виду, лошадки вроде чистые, но, сам понимаешь, дело такое… если и впрямь без, а-а-пчхи, мутагенных признаков, то выкупим.

— Хорошо.

— Договорились, значит, — Токошин вразвалочку двинулся к двери. — Тогда я в участок, писаря приведу. Он все это добро, как и положено, опишет, а там и посчитаем, чего да кому. Мишка, а ты постой, постой… тут еще одна работенка осталась.

Мишаня ожесточенно затряс головой.

— Не-ет! Работенка эта… нет, дядь Паша. За вещами пригляжу, а остальное…

— Экий ты, — начавший было отодвигать засов лейтенант обернулся и насмешливо глянул на побледневшего здоровяка, — белоручка. Романыч, ты-то сделаешь?

— Павел Дмитриевич!

— Тьфу, — трактирщица, скрестив на груди руки, зло сощурилась, — мужики… глядеть противно. Полрожка сверх отсыплешь? — спросила она у стрелка.

— Плюс клеенка, — спокойно произнес тот. — Чтобы сразу в узел.

— Сделаем, — пообещала Клавка. — Как в допрежние времена на плакатах малевали: лишь бы клиент не ушел недовольный нашим сервисом! Ты, — длинный, с кривым сколом, ноготь уперся в грудь трактирщика, — иди в чулан, выкопай там мешок из-под сахара, тот, на котором клеймо черное.