Потом вернул со словами: „Надо переделать“. Вадим приехал домой расстроенный, но когда пролистал папку с диссертацией, смеялся от души. Шеф расставил запятые, исправил правописание нескольких слов и указал на необходимость во введении сослаться на материалы XXVII съезда КПСС. Поскольку „дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев“ в отчетном докладе по поводу наследства ничего не говорил (Вадим подумал, что, видимо, при таком составе политбюро тема была запретной), пришлось взять цитату про право личной собственности советских граждан-тружеников, объяснив по ходу, что наследование — составной элемент права собственности. Продержав диссертацию еще месяц, научный руководитель вернул ее Вадиму со словами: „Ну, теперь вы сами видите — совсем другое дело“. Хороший мужик, не злобный.

Предзащиту, то есть защиту перед сотрудниками сектора, назначили через 8 месяцев — на конец апреля. Если все пройдет успешно, то к концу года можно будет и на Ученый совет ставить, Вадим особо не переживал. Лена и то больше волновалась, Маша же деловито поинтересовалась, надо ли будет на защите показывать ее карточки? Вадим из воспитательных соображений соврал: „Разумеется, это обязательно!“

Звонок научного руководителя раздался как гром среди ясного неба.

— Вадим Михайлович, у нас проблемы! — Дальше последовал рассказ о том, что в последнем, только сегодня вышедшем номере „Советской юстиции“ опубликована статья Андрея Капустина. Он писал диссертацию по семейному праву и в одном из разделов их темы с Вадимом пересекались. Так вот, половина статьи Капустина совпадает с текстом Вадима.

— Но вы же знаете, что я писал сам?

— Боюсь, это не имеет значения. Его статья опубликована, а ваш текст нет.

— Но диссертация сдана на кафедру еще девять месяцев назад!

— На сектор, Вадим Михайлович, — исправил педантичный научный руководитель. — А статья, кстати, поступила в редакцию три месяца назад! Я проверил.

— Как это могло произойти? — Вадим оторопел. Он не мог сообразить, каким манером Капустин сумел передрать его текст.

— К сожалению, весьма просто. — Шеф говорил на удивление спокойно. — Когда я читал вашу работу, то оставлял папку на столе в библиотеке. Домой не брал. А наша библиотекарша, ну, как бы это сказать, подруга Капустина. Думаю, она и поработала за этого лоботряса. А может, он и на секторе ее видел.

— И что теперь делать?

— Не знаю. Вы в курсе, кто его отец?

Вадим был в курсе. Еще как в курсе! Андрей Капустин учился с Вадимом в одном классе. А папочка его занимал пост заместителя заведующего административным отделом ЦК КПСС. Курировал суды, прокуратуру, милицию и так далее. Вадиму сразу вспомнился случай, произошедший летом, между выпускными и вступительными экзаменами. Ребята-одноклассники перезванивались, интересовались, как дела, какой у кого и институте конкурс, и тому подобное. Как-то раз Вадим позвонил Андрею.

— Что делаешь? Зубришь? — поинтересовался Вадим.

— Ты че, забурел? — Андрей любил приблатненный жаргон, порою сам не понимая значения произносимых им слов.

— А у тебя есть шанс поступить без зубрешки? — поразился Вадим.

— У меня нет шанса не поступить!

Если учесть, что Андрей подал документы на юрфак МГУ, куда Осипову путь был заказан, легко понять, почему эта фраза так врезалась ему в память.

Теперь отец Андрея поднялся уже до поста заведующего тем же отделом ЦК.

Вадим положил трубку и застыл у телефона. Через несколько минут в комнату вошли Лена и Машка.