— И в этом что-то есть, — усмехнулся Пафнутьев, не торопясь присоединяться к мнению Лубовского.

— Будешь ужинать? — спросила Маша.

— Нет, я только от стола... От хорошего стола. — Лубовский поднял указательный палец. — Лучшие, понимаешь, люди Барселоны почтили своим присутствием... — Он замолчал, оборвав себя на полуслове, задумался, вспомнив что-то из сегодняшних своих похождений, повернулся к Маше, пристально на нее посмотрел, словно заметив в ней какие-то перемены. — У тебя все в порядке? — спросил он, усаживаясь в свободное кресло.

— А разве по мне не видно?

— Потому и спрашиваю... Да, Паша... Твоя мечта исполнилась — сегодня вечером ты сможешь наконец задать мне свои кошмарные вопросы...

— Не такие уж они и кошмарные, — миролюбиво ответил Пафнутьев. — Не такие уж и жестокие... Вопросы как вопросы, — продолжал бормотать он как бы про себя. — Обычные вопросы, для порядка, для отчета, чтобы потом лишних разговоров не было...

— Маша! — перебил его Лубовский. — Значит, так... В мой кабинет шампанское, две бутылки. Для меня и моего дорогого гостя... Не возражаешь, Паша?

— Упаси боже!

— Что еще... Сок, грейпфрут... И сама сообрази что-нибудь полегче... Сообразишь, да?

— Юра! Ну конечно! Какие-то у тебя сегодня вопросы...

— О, Маша! Разве это вопросы! Если в ты знала, на какие вопросы мне сейчас придется отвечать... О!

— Да ладно, — вяло протянул Пафнутьев, махнув полноватой рукой. — На какие захочешь, на такие и ответишь.

— Даже так?! — восхитился Лубовский.

— Юра, — укоризненно протянул Пафнутьев. — Только так. Правда, вопросы в протокол я буду записывать, но ты на них можешь не отвечать, если по каким-то причинам отвечать не желаешь.

— Опять протокол? — Лубовский состроил испуганную гримасу.

— А как же, Юра? Ведь только по протоколу и оценивают мою работу, зарплату начисляют...

— Если протокол хороший, то и премия может обломиться?

— Может, — неохотно согласился Пафнутьев. — Но это редко, очень редко, премиями нас не балуют. А если уж и выдадут, то совсем за другие заслуги.

— Какие же, интересно знать? — живо спросил Лубовский.

— Отношения с руководством, хороший почерк, своевременность появления перед начальственным столом...

— Понятно! — перебил его Лубовский. — Как и везде. Законы жизни едины — что для подследственных, что для следователей.

— Юра, не надо, — сказал Пафнутьев. — Остановись. Какой ты подследственный, если здесь, в Испании, набираешь номер телефона Генерального прокурора нажатием единственной кнопки?

— Заметил! — восхищенно воскликнул Лубовский, легко вскакивая с кресла. — С тобой, я вижу, надо держать ухо востро! А, Маша?

— С тобой, Юра, тоже. — Маша, почувствовав на себе повышенное внимание, удары держала спокойно.

— Он к тебе не приставал?

— Приставал.

— А ты?

— Откликалась, как могла.

— С вопросами тоже приставал?

— Нет, только телесно.