|
– Здорово! Как поживаешь? Не вдаюсь в частности. – Вижу, ты поправил свои дела! – Более или менее, – последовал ответ. Осторожничает. Ладно, проехали… – Это Состен, настоящий друг, – представляю я. – А это мисс О'Коллогем! Можешь принести нам чего-нибудь горячего? Река тут у тебя – просто ледник… По залу гуляли сквозняки, дуло сквозь щелястые стены… Наспех сколоченный сарай… Посередине стоял огромный сейф черного дерева, сверху – прилавок, на столах – керосиновые лампы, пол накрыт целиком деревянной решеткой, как судовые палубы. Здесь могло разместиться немало люда, целый полк можно усадить. – Гляди-ка, здесь у тебя больше места, чем в «Динги»! Расширяешься? Доволен, поди? Любезничаю с ним. – Что ж, ходит народ, – соглашается он. – Клиенту ведь не откажешь… Но временами взрываются бомбы!.. «Пошел напролом!» – подумал я. Я уже решил, что с его уст слетит имя Боро… Но нет, на Кейбл-стрит была сброшена бомба с цепеллина, вечером второго дня… Он летел на малой высоте, тихо плыл над Лондоном, ярко светя прожекторами… Его целью был док святой Катерины, об этом писали в «Миррор»!.. – Послушай, а почему бы тебе не застраховаться? Сказал просто так, без задней мысли. Но он истолковал меня превратно. Страховка от преступления? Какие могут быть страховки от преступления? – Это ты говоришь мне? – А хотя бы и тебе! Он промолчал. Я перевел разговор на другие темы – как бы не испортить дела… Мы-то пришли за другим… В его харчевне почти никого не было, два-три клиента в конце зала. Он пояснил мне, что самый наплыв начинается позднее, к четырем часам, когда трудовой люд – рабочие, портовые грузчики – поднимается из доков во время большого перерыва. Вот тогда набивается битком… А сейчас работа кипела, рабочие надрывались в трюмах, не щадя живота, как на войне, меняя бригаду за бригадой… Непрерывное снование туда и обратно… нагруженные доверху вагонетки, краны, швартовки, шипящие выбросы пара, авралы… Суетятся, кишат, ползают, крысиными полчищами стекают в трюмы, копошатся, взваливают ношу на плечи, цепляют товар крючьями, грузят и выгружают, сваливают вниз, с головокружительным проворством орудуют талями, опускают сверху, крепят на железнодорожных платформах. Готово! Полный порядок! Паровоз свистит, состав трогается… Выгрузить две-три партии товара в два-три ряда, да еще добавляется с каждым новым судном… Две-три бригады по тридцать пять человек, от шести до восьми часов работы… Сколько движения, грохота, сумасшедшая гонка и днем и ночью. Прямо-таки в ритме «Фероциуса»!.. Все носятся как угорелые! Кровь из носу, но сделай!.. От Кэтрин-док до Лондон-пиа ни на ком сухой нитки нет, ни одного, стоящего без дела – лишь надсадный труд! Платят щедро: два пенса в час!.. Из окна Просперова заведения видны были причалы, суетившийся на них люд, лебедки… – Да, тут у тебя на пристанях не прогуливаются ручки в брючки! И народ к тебе валом валит… Надо думать, от жаждущих отбоя нет!.. Когда вся эта кутерьма кончится, купишь себе вот такую пивную!.. Я развел руки во всю ширь Темзы. В жизни не видывал, чтобы столько мужиков таскало столько товара! Ящики, железные бочки, мешки с мукой… Тянулись вереницами от всех бортов, скидывали в бездонные недра трюмов, громыхали балластом, подцепляли лебедкой… Ах, несчастье! Она ломается со страшным грохотом, летят к черту все зубья, лопается цепь, отскакивает, все рушится. Ба-ба-бах-х-х! Судно качнулось, в его объемистой утробе гулко ухнуло… Гу-у-у! От страшного удара все внутри выбито, снесено… Пивную тряхнуло… Может быть, вам неинтересно?. |
