|
К ней обращались «Мадам Жизель». Эта шлюха прожила в России – шутка ли – восемнадцать лет… Оп! Оп!.. Надо было видеть, как она, взвизгивая, подпрыгивала, подскакивала, вертелась юлой. Стоило ей разойтись, как она становилась волшебницей плясового вихря. Кроме того, она умела выдувать изо рта длинные струи пылающего керосина, имелся у нее и такой талант… – Пепе тоже умеет плясать по-русски, – проронил Состен. – Жаль, что ее нет, славно повеселились бы… Такие таланты встречались редко. Состен плакал по своей Пепе, когда что-то неожиданно напоминало ему о дорогой женушке, рыдал навзрыд из глубины души. Его теребили с разных сторон: «Ну, что вы!.. Не надо!..» Потащили танцевать матчиш: никаких печалей на моих именинах!.. Вирджиния окончательно проснулась. Она чувствовала себя значительно лучше, приступы тошноты прекратились… Женщины подходили пощекотать ее – она забавляла их своей короткой ученической юбочкой… Вот и Состен не устоял, подхватил моего ангела, повел танцевать… Вирджиния была, бесспорно, самая изящная среди всех. Чаровница!.. Двигаясь под музыку, она казалась невесомой. Она бесподобна, ею восхищались все!.. Дух упоительного вращения. Она летала над полом, точно во сне! Игриво кружилась, скользила под мерные звуки оркестра… Куколка, подхваченная ритмом вальса… Раз-два-три!.. Вокруг нее – восхищение и, понятно, ревнивое чувство… В особенности у Кармен. Эта задавака сочла, что малышка не в меру бойка, что она строит глазки Каскаду. – Смотри, рогоносец, смотри!.. – бросила она мне. Оркестр и окарина начали безбожно фальшивить… Бигуди играла на корнете, не хотелось ей сидеть без дела… Выпивохи горланили пропитыми глотками каждый на свой лад… Легко было представить, какой шум стоял на набережной. Если нагрянет патруль, да сюда наведается, нас точно заберут. Патрульные шуток не любят, не то, что наши пьянствовавшие охранники… Медведи, тупоголовое быдло… эти разбираться не станут… Я предостерег Каскада: – Поосторожней бы надо! Уж слишком они раскричались! Ответа не последовало… – Куда это запропастились те двое, что поплыли на лодке? Мне показалось, что они несколько замешкались… – Поплыл бы с ними, узнал! – Отвозят подальше? – Малость есть! Это он так шутил… – Не с точки зрения морского дела или Палаты общин, а просто любопытства ради: ты что, грести не умеешь? Так, пошел треп… Ничего, я и сам умел отбрить, доказательство чего незамедлительно представил ему: – Я, любезнейший сударь, повидал столько дуриков в своей жизни, что вам и не снилось!.. Они были бойцами, храбрецами, достойными людьми, а не свиньями, не паршивыми педиками, не такими отбросами общества, как ваш Клабен. Кушайте на здоровье, с приветом!.. Осадил я его… Все во мне кипело. Он так раздражал меня, что я вполне мог отвесить ему плюху. Бац!.. – и сразу полегчало бы… Прохиндей сутенерский!.. Он видел, что я взбешен и, конечно, понимал, что у меня были на то свои причины… – Давай говорить, только злиться зачем же?.. Ты пока еще не в тюрьме. Но гляди в оба, понял?.. Есть УЛИКА!.. Опять со своей УЛИКОЙ… – Я говорил тебе, а ты точно глухой. Это тебе не кино!.. Ты в Лондоне, слышишь?.. В Лондоне!.. Теперь сам папаша начал нервничать. – В Лондоне нужна УЛИКА! Смекаешь?.. Нет УЛИКИ – нет guilty. Ты понял?.. Нет guilty – нет виновного!.. Кто в эту самую минуту топит твою УЛИКУ? Не какую-нибудь, не бог знает чью, а твою личную?.. Не ты, трепло… Топят твои дружки, милейший! Да-да, дружки!.. Не папа римский! Уразумел?.. Произносится ри-а-лайз, на english spoken! Уперся на своем: я должен был плыть с ними… лично участвовать… теперь должен был сгорать от стыда… – Счастливчик ты, вот что я тебе скажу!. |
