— Векселя! Сейчас не самое удачное время, чтобы требовать их оплату.

— О, не волнуйтесь! Мои бумаги будут оплачены по первому требованию! Чтобы уладить все дела, мне потребуется семь дней. Сегодня понедельник… Через неделю в полдень вы сможете вывесить флаг, так как в половине двенадцатого получите деньги, чтобы выкупить пленниц.

— Монвиль! У вас великодушное, благородное сердце! Благодарю вас, да благословит вас Господь!

— Господин шевалье, это я стал вашим должником! Я эгоист и уезжаю, не чувствуя под собой ног от счастья! Прощайте же, до скорой встречи! Мужайтесь!

Через пять минут виконт, как человек, который спешит выполнить задуманное, галопом покинул замок и примчался в Жуи на взмыленной лошади. Влетев во двор, он спрыгнул на землю и, сделав знак Толстяку Нормандцу, тут же заперся с ним в спальне.

— Ну, Главарь, — сказал тот с фамильярностью старого слуги, — старик попался на нашу удочку. Похоже, вы довольны.

— Готовь свой лучший костюм. Не будь я Фэнфэн, если скоро ты не будешь гулять на моей свадьбе!

— Хорошо бы, а то вы уж совсем извелись из-за этой ружмонской красотки. Вот уж будет настоящая «хозяйка»!

— Скажи-ка, сколько у нас в кассе?

— Около десяти тысяч ливров, не считая ассигнатов и фальшивых денег.

— Не густо! А казна банды?

— Тысяч пятьдесят с половиной наберется.

— Прекрасно. Вместе будет шестьдесят тысяч.

— Главарь, казна банды — дело серьезное! Закон настрого это запрещает. Эти деньги неприкосновенны.

— Я беру их на сутки. Если хоть кто-нибудь пикнет, я спалю его заживо!

— Это аргумент… И довольно веский.

— Кузен привезет из Тура по меньшей мере двадцать тысяч золотом, и столько же мы возьмем у Этьена Белье. Это один из самых зажиточных крестьян в округе. Сегодня поведешь наших на его ферму. Вот так я и наберу сто тысяч.

— Не хочу совать нос не в свое дело, Главарь, но хотелось бы знать, на что вам такая куча звонкой монеты?

— От тебя секретов не держу, слушай: виконт де Монвиль одной рукой даст, а Фэнфэн другой заберет.

— Да ведь гораздо проще отправить в замок вашу зазнобу с сестрицей и мамашей! Меньше возиться, деньги собирать не придется, а выйдет то же самое.

— Нет, старина, не то же самое. Эти люди хитры и недоверчивы. Я принесу деньги, которые любой сможет увидеть и пощупать, сделаю бескорыстный жест, и никто не посмеет заподозрить какой-нибудь подвох. Теперь скажи, вы готовы к налету на Белье?

— Все пройдет как по маслу, положитесь на меня. Люди уже в Боле у Морена, в Армонвиле у Баньера и в самом Эзервиле у Белье.

— Хорошо. Это все?

— Ах, тысяча чертей! Ну и дубина же я! Забыл самое главное — сын судьи из Базоша, капитан Бувар, жив!

— Будь все проклято! Что ты говоришь?! — крикнул Главарь, взмахнув кулаком.

— Истинная правда. Я выведал это в Фарронвиле от прислуги. Вы бы видели, в каком они там восторге!

— Значит, эти болваны не справились со своим делом. Драгун из Рувре его не прикончил… Ну и поплатится же он, если это его рук дело!

— Теперь мы хотя бы точно знаем, что с ним. Но вот что странно: проклятый капитан пропал две недели назад, а вчера утром его обнаружили в конюшне ружмонского замка. Причем все двери заперты — он будто с неба свалился. Теперь он у родителей и под надежной охраной.

ГЛАВА 2

Новость, принесенная Толстяком Нормандцем из Фарронвиля, которая привела Главаря в страшную ярость, полностью соответствовала истине.