— Господи, какое счастье! — воскликнула девочка, утерев слезы. — Мы честные, как хорошо! Скажи, тебе очень не хочется умирать?

— Нет, потому что, в конце концов, уж лучше умереть, чем остаться в банде.

— Конечно! Ужасно вот так прожить всю жизнь…

— А потом, я-то уж чувствую, никто не захочет брать нас на работу, потому что крестьяне… Ну, ты сама знаешь…

— Да. Нам не верят, потому что мы маленькие оборванцы…

Рука в руке, свернувшись калачиком в глубине копны, бедные дети, несчастные жертвы слепой судьбы, заснули, мечтая о честной и порядочной жизни. Устав влачить подобное существование, измотанные тяжелой жизнью, избавлением от которой могла стать только смерть, маленькие мученики, чья душа отторгала все порочное, сделали то, что, как им казалось, они должны были сделать, не догадываясь, что этот поступок был по-настоящему героическим.

В это время окрестные жители, угощаясь вином Этьена Белье, мало-помалу разгорячились. Уверенные, что им придут на помощь, если придется вступить в бой, они уже начали поговаривать о том, чтобы отправиться в Анорвиль и разом захватить бродяг, которые, как подозревал Матиас Лесерф, были людьми Фэнфэна.

Уже пробило семь часов вечера. Зарядив ружья, крестьяне, хватившие лишку, собирались бездумно отправиться в поход на бандитов, когда раздался звон сабель и стук копыт. Пять всадников на взмыленных лошадях ворвались на двор бешеным галопом — Этьен Белье привел из Питивье троих жандармов и бригадира.

Вновь прибывшим был оказан бурный прием, и, так как жандармы тоже относились к действующей армии, командир гвардейцев рассказал им о ближайших планах. Бригадир, храбрый и решительный человек, выпил стакан вина, не слезая с лошади, и без дальнейших разговоров, с сердцем, сильнее забившимся при мысли о том, что скоро удастся накрыть часть банды, скомандовал:

— В дорогу!

Эзервиль отстоял от Анорвиля едва на одно лье с четвертью. Через десять минут всадники и пешие прибыли на ферму. Увидев такое скопление военных, о причинах которого он и не подозревал, фермер Баньер начал догадываться об истинной опасности, угрожавшей его соседу. Бригадир спросил его о бродягах, появлявшихся время от времени на равнине.

— У меня на ферме их человек двадцать пять. Я в жизни не видал столько разом. Они заперлись в сарае, и мы с работниками собирались не ложиться всю ночь, чтобы присматривать за ними.

— Мы избавим вас от этого, — заявил бригадир.

Он приказал гвардейцам приготовиться к бою и выстроиться по обе стороны от входа в сарай. Затем, взяв фонарь в одну руку и пистолет в другую, он приказал выбить дверь.

— Выходите все! — решительно приказал он оборванцам, которые скрывались в глубине. — И не думайте сопротивляться, не то мы откроем огонь.

Его слова были встречены гробовым молчанием. Ни крика, ни шепота, ни шороха соломы! Бригадир с удивлением заглянул в дверь и выругался:

— Черт возьми, там никого нет!

— Не может быть, — сказал фермер, — оттуда нет другой двери.

— Взгляните сами, гражданин.

Хозяин Анорвиля вошел в сарай и в изумлении развел руками. Сарай действительно был совершенно пуст.

— Ну и дела! Мы не выходили из дому, а вы сами видите, что замок заперт на два оборота. Чертовщина какая-то!

Будучи скептиком в силу своей профессии и не очень веря в рассказы о сверхъестественных силах, бригадир прошел вглубь и почувствовал сильный сквозняк. Он сделал еще несколько шагов, поднял фонарь и увидал посреди ярко освещенной стены огромную черную дыру в два фута шириной и высотой. Отверстие выходило в сад, окруженный лишь тощей изгородью.

— Вот и лаз, — обескураженно сказал бригадир, — через который удрали все эти висельники.