Но до Жуи еще далеко, а ноги, как бы крепки они ни были, не поспевают за желаниями.

Чего только не отдал бы Фэнфэн, чтобы здесь оказались брошенные при поспешном бегстве из Ружмона Толстяк Нормандец и Кюре вместе с экипажем!

В это время на дороге показался крестьянин, проезжавший мимо в повозке, в которую была впряжена крепкая лошадка.

— Черт возьми, вот что мне нужно! — воскликнул про себя разбойник.

Сказано — сделано. Схватив лошадь под уздцы, он крикнул, размахивая пистолетом перед носом крестьянина:

— Я — Фэнфэн, мне нужна твоя кляча! Вылезай, не то снесу тебе башку!

Крестьянин пролепетал в испуге:

— Господи! Это Фэнфэн!.. — и бросился бежать, словно за ним гнался сам дьявол.

В мгновение ока разбойник выпряг лошадь и помчался галопом в сторону Жуи. Проскакав лье, животное начало задыхаться. Фэнфэн, которому надоело все время пускать в ход шпоры, выхватил нож и стал наносить безжалостные удары в бока лошади. Обезумев от боли, та рванулась из последних сил и рухнула перед замком у подъемного моста.

Слуги, увидев хозяина, возвращавшегося домой столь необычным образом, выбежали узнать, не случилось ли какое несчастье. Не подозревая о двойной жизни самозваного виконта, они полагали, что служат настоящему дворянину, и теперь, не зная, что и думать, почтительно ожидали распоряжений.

Может показаться невероятным, однако Фэнфэн так ловко все устроил и находил столь правдоподобные объяснения своим поступкам, что не только прислуга в замке, но даже оборванцы ни о чем не догадывались. Только Жак Бувье по кличке Толстяк Нормандец, преданный Главарю душой и телом, был посвящен во все секреты. Он был верным и умным сообщником и помогал разбойнику хранить в строжайшей тайне его настоящее имя.

Фэнфэн приказал слугам оседлать лучшую лошадь и принести чемодан.

На случай поспешного отъезда вся серебряная утварь давно была снесена в подвал. В тайник, о котором не знала ни одна живая душа, можно было спуститься из спальни по винтовой лестнице, прорубленной в толще стены. Обивка стен скрывала дверь в подземелье, а сам ход тянулся под парком и поднимался на поверхность в развалинах заброшенного ледника. Фэнфэн и Толстяк Нормандец могли покидать замок и возвращаться, не вызывая ни малейшего подозрения своими ночными вылазками.

Фэнфэн сложил в чемодан драгоценности, золото, секретные бумаги, собранные шпионами, и, вспомнив о серебре, подумал: «Ну, тут оно не пропадет, а уж добраться до своего добра я как-нибудь сумею», — и, привязав чемодан к седлу, вернулся в дом и зажег факел. Он без колебаний поднялся на чердак, простиравшийся надо всем замком, где были свалены строительные материалы — решетки, паркетины, стропила, разные доски и обрезки дерева, не нашедшие употребления при перестройке замка, и ящики с соломой, где хранилась прочая рухлядь, принадлежавшая прежнему владельцу.

Твердой рукой разбойник поднес факел к каждому ящику и, убедившись, что все охвачено огнем, запер снаружи дверь и выбросил ключ в окно.

Потом быстро спустился с чердака и, пройдя по нижнему этажу, поджег обивку стен, портьеры, гардины и, выполнив задуманное, вскочил в седло и покинул замок Жуи, когда затрещала черепица и начали лопаться стекла.

Примерно через четверть лье разбойник остановился у невысокого холма, на котором в то время стояла мельница Барде. Обернувшись, он увидел столбы черного дыма над крышей своего бывшего жилища и языки пламени, вырывавшиеся из окон. Глядя с ледяным спокойствием на разрушение замка, разбойник пожал плечами и сказал вполголоса:

— По-настоящему силен только тот, кто ни к чему не испытывает привязанности. Найдется новое пристанище, я наживу другое состояние и выкину Валентину из головы. Дело пока не проиграно — в моем распоряжении целая армия оборванцев, беспрекословно подчиняющаяся Фэнфэну!

Произнеся этот своеобразный символ веры, всадник натянул поводья и, пустившись по дороге на Гедревиль-Базош, через полчаса уже стучал у ворот Пиголе.