— Замечательно, — отозвался его отец.

«Участвуют команда из Сити и одиннадцать гостей. Вам, как заядлому приверженцу крикета, без сомнения, известно, что команда американцев, называющих себя «Филадельфийцы», приплывает этим летом к нашим берегам.

Они-то и будут гостями в этом году».

— Большущий черный паровоз! Большущий черный! — Томас Пауэрскорт запыхтел. — Пуфф! Пуфф, пуфф, пуфф, пуфф, пуфф!

«Я предлагаю вам войти в число одиннадцати игроков, представляющих Сити. Команда состоит из служащих различных банков, кредитных контор и страховых агентств. На воротах, как и полагается, будет стоять представитель Английского банка».

— Мой брат уезжает на лето во Францию, Фрэнсис, — сообщила леди Люси, — в какое-то место неподалеку от Биаррица. Он спрашивает, не хотим ли мы присоединиться к ним.

— Синий паровоз! Синий паровоз!

«Я хотел бы предложить вам начать подачи за команду Сити. Специальный поезд отправится от станции Мэрильбоун в десять часов. Игра начинается в двенадцать».

— Томас, Оливия! — Леди Люси поспешно встала, чтобы навести порядок. — Пора убирать со стола. Няня Мэри Мюриель ждет вас. Фрэнсис, любовь моя, ты не опоздаешь на поезд?

— Красный паровоз! Большой красный! Пуфф, пуфф!

Томас медленно отошел от платформы в столовой и направился по основному пути наверх. За ним радостно семенила его сестренка.

«Пригласите ваших родственников, чтобы они вместе со мной могли поаплодировать вашим знаменитым поздним подсечкам. Бертран де Ротшильд».

В центре сарая был устроен небольшой костер. Чуть в стороне Джозеф Харди установил стол на козлах и разложил на нем два ряда фотографий.

— Моя маленькая демонстрация начинается здесь, джентльмены, — объявил он.

В верхнем ряду лежали фотографии и зарисовки дома таким, каким он был до пожара. Внизу — фотографии, сделанные помощниками Харди на следующий день после пожара. Они были разложены так, что снимки одной и той же комнаты в нижнем и в верхнем ряду совпадали.

— Наверху — то, что было до пожара, джентльмены, внизу — после. Пока все ясно? А теперь, — продолжал Харди, — я хотел бы обратить ваше внимание на мебель в картинной галерее до пожара. Будьте любезны, направьте ваши взоры на мебель, гардины и прочую обстановку в комнате мистера Фредерика Харрисона на верхнем снимке.

Харди внимательно следил за своей аудиторией: Пауэрскортом, инспектором Вильсоном и старшим пожарным офицером Перкинсом. Он вышагивал вдоль стола и указывал то на какую-нибудь картину, то на деревянные панели вокруг камина.

— Пожалуйста, всмотритесь хорошенько в фотографии, сделанные после пожара.

Пауэрскорт тщательно рассматривал снимки. Поначалу он не увидел ничего стоящего внимания, только пыль и обломки.

— Я уверен, вы заметите, — подбадривал аудиторию Харди, — что в одних местах пожар нанес гораздо больший урон, чем в других.

Он указал на неровную линию, поднимающуюся по одной из стен галереи.

— Посмотрите сюда. На этом участке штукатурка полностью сгорела, и обнажилась кирпичная кладка. Остальная стена тоже пострадала, но, — тут он вынул из кармана маленькую линейку, — штукатурка там не сгорела полностью. Какой вывод мы можем из этого сделать, джентльмены?

Харди отложил линейку и посмотрел прямо в глаза Пауэрскорту.

— Я бы заключил, что в той части комнаты, где штукатурка сгорела полностью, пламя было гораздо сильнее. Намного сильнее.

— Вы совершенно правы, — улыбнулся Харди.