|
– Я не понимаю, – жалобно промямлил он. – Я понимаю ваши трудности, граф. Это сложный вопрос. Поймите, по крайней мере, что мои имения в Пикардии – теперь ваши. Но я бы посоветовал вам, сударь, немедленно составить завещание, так как вам не суждено будет пользоваться ими. Он взглянул на меня с застывшим вопросом в глазах. – Его величество, – продолжал я в ответ на его взгляд, – приказал арестовать вас за злоупотребление оказанным вам доверием и за превращение правосудия в орудие убийства в ваших корыстных целях. – Mon Dieu! – воскликнул он, внезапно превратившись в жалкого, испуганного человека. – Король знает? – Знает? – засмеялся я. – На вас так подействовало все происходящее, что вы забыли спросить меня, как я очутился на свободе. Я был у короля, сударь, и рассказал ему, что произошло здесь, в Тулузе, и что завтра я должен взойти на плаху! – Scelerat!note 52 – крикнул он. – Вы уничтожили меня! – Он стоял передо мной с позеленевшим лицом, сжимая и разжимая кулаки. – Неужели вы надеялись, что я буду молчать? Даже если бы я и хотел, я не смог бы этого сделать, потому что у его величества было много вопросов ко мне. Из слов короля, сударь, я понял, что вы взойдете на плаху вместо меня. Так что будьте благоразумны и составьте ваше завещание сейчас, если вы хотите, чтобы ваши наследники могли наслаждаться моим имением в Пикардии. Я не раз видел лица людей, искаженные ужасом и гневом, но я никогда не видел ничего, подобного тому безумию, которое в тот момент было написано на лице Шательро. Он топал ногами, он рвал и метал, он кипел от злости. В ярости он изрыгал тысячи непристойных ругательств, он обрушил град оскорблений на меня и шквал проклятий на короля. Его невысокое грузное тело тряслось от злости и страха, его широкое лицо было искажено чудовищной гримасой ярости. И тут, когда его неистовство было в самом разгаре, открылась дверь, и в комнату с важным видом вошел шевалье де Сент Эсташ. Он в изумлении застыл в дверях – пораженный гневом Шательро и смущенный моим присутствием. Его внезапное появление напомнило мне о том, что последний раз я видел его в Гренаде в день моего ареста в компании графа. Как и тогда, я удивился его близким отношениям с Шательро. Граф обрушил всю злость на него. – Ну, хлыщ? – прорычал он. – Что тебе нужно от меня? – Господин граф! – воскликнул шевалье с негодованием и укором. – Вы пришли не вовремя, – вмешался я. – Господин де Шательро слегка не в себе. Мои слова вновь привлекли его внимание ко мне, и он в изумлении вытаращил на меня глаза, поскольку для него я по прежнему оставался Леспероном, мятежником, и он, естественно, недоумевал, почему я очутился на свободе. Но тут в коридоре послышались шаги и голоса. Повернувшись, я увидел за спиной Сент Эсташа Кастельру, Миронсака и моего старого знакомого – болтливого, невыносимого шута Лафоса. От Миронсака он узнал, что я в Тулузе, и в сопровождении Кастельру они оба отправились искать меня. Готов поклясться, что они не ожидали увидеть меня в такой ситуации. Оттолкнув Сент Эсташа, они вошли в комнату. Пока они радостно приветствовали и поздравляли меня, Шательро, обуздав свой гнев, отвел шевалье в угол и молча слушал его. Наконец, я услышал, как граф воскликнул: – Поступайте как вам угодно, шевалье. Если у вас есть какой то личный интерес в этом, пожалуйста. А меня это больше не интересует. – Но почему, сударь? – спросил шевалье. – Почему? – повторил Шательро, вновь охваченный яростью. |
