В тоске и ярости Анстан, человек не особо-то музыкальный, ответил тем, что счел последним тщетным жестом презрения. Навстречу придворному барду Оро на вытоптанное, залитое кровью поле боя, где не было ни движения, ни звука, кроме жужжания мух да вороньего грая, был послан грязный, оборванный полковой барабанщик, да еще – пешим.

   Деклан выехал вперед на белом коне, одетый в дорогую темную кожу и шелк, с арфой на плече. Он, как обычно, был безоружен. Натянув поводья, он остановил скакуна посреди поля, меж лагерей двух владык, в ожидании чумазого юного менестреля в испачканной кровью рубахе и сандалиях, одна из которых была привязана к ноге веревкой, так как шнурки ее истерлись, истлели в долгом походе. На плече молодого барда все еще висел рог – последний инструмент, на котором он играл, трубя отступление.

   Подойдя, Найрн встал перед старым бардом, и оба молча взглянули друг на друга.

   – Ты спрашивал, кто я такой, – наконец заговорил Деклан.

   Окаменевшие губы на грязно-белой маске лица дрогнули, обронив несколько слов:

   – Да. Спрашивал.

   С этим Найрн вновь умолк, меряя Деклана взглядом. Внезапно его суровые вороньи глаза сузились; сквозь горечь в их глубине на миг мелькнуло удивление.

   – Ты – шпион Оро, – отрывисто бросил он. – И его бард. Но кто еще? Ведь не моя же песня заставила самоцветы сойти с твоей арфы. Это ты отдал их мне.

   Странные глаза блеснули в луче солнца, будто металл.

   – Нет, ты взял их сам, – ответил Деклан и поднял взгляд, точно обращая вопрос к небесам. – Неужто вся эта земля ни сном ни духом не ведает о собственном волшебстве?

   – Что?

   Деклан вскинул руку к небу, отказываясь от ответа:

   – На это я отвечу, когда ты сумеешь понять вопрос.

   – Прости, но впредь я больше не желаю видеть твоего лица.

   – Возможно, у тебя не будет выбора.

   Найрн вскинул на него изумленный взгляд, собравшись возразить, но и этого выбора не оставил ему старый бард.

   – Раз уж ты завел разговор об этих материях, нужно покончить с ними, – продолжал он. – Король Оро примет от Анстана меч, корону и обет верности завтра на рассвете.

   – На рассвете? – беспечно перебил его Найрн. – Отчего ты думаешь, будто король Анстан все еще будет здесь?

   – Потому, что я присмотрю за этим, – негромко ответил Деклан, и вновь изумленный Найрн почувствовал, как волосы на его затылке поднимаются дыбом. – В обмен на верность Анстана он сможет оставить себе и своему роду одно поместье в Приграничьях. Что до иных материй – числа дружинников, размеров дани в пользу короля Оро – оставим их королевским советникам. Завтра же король удовольствуется видом Анстана, безоружного и развенчанного, преклонившего колено в грязи перед его шатром. Такова цена мира.

   – Я не могу передать этого королю Анстану, – равнодушно сказал Найрн. – Он предаст меня смерти.

   – А должен бы оказать тебе почести.

   – За что? За то, что я дул в эту обшарпанную кривулину, трубя отступление?

   – Он должен бы оказать тебе почести, – повторил Деклан, – за то, что ты был в силах сделать для него.