– Самоцветы с арфы твоего барда, – отвечал Найрн, слишком удрученный для забот об учтивости (да и кому из королей взбредет в голову ожидать хороших манер от ничтожного червя?). – Я забрал их у него.

   На миг над полем воцарилась полная тишина. Даже вороны удержались от замечаний.

   К изумлению юного барда, Оро присел перед ним на корточки.

   – Взгляни на меня, – велел король, – и вспомни мой титул.

   Найрн поднял голову. Глаза короля, цвета лесного ореха, долго удерживали его взгляд, всматриваясь, изучая, пока Найрн не услышал собственный голос:

   – Да, милорд.

   Оро отвернулся, устремив пронзительный, немигающий взор на Деклана.

   – Как он забрал их?

   – Они пошли на его зов, милорд.

   – Вот как, – выпрямляясь, выдохнул король. – Тебе повезло с бардом, сэр рыцарь.

   – Да, – безучастно согласился Анстан, и с горечью уточнил: – Милорд.

   – Возможно, даже слишком повезло. Он – оружие, и я присовокуплю его к боевым трофеям. Встань.

   – Он – всего лишь полковой бард, – озадаченно возразил Анстан, поднимаясь из грязи.

   – Что ж, отныне он тебе ни к чему.

   С этими словами Оро отвернулся и взмахнул рукой, приглашая всех в свой шатер.

   – Там, откуда я родом, – продолжал он, – барды в высокой цене. И за этого ты получишь достойную плату. Он может вернуться за инструментами и прочими пожитками.

   Кивнув паре стражников, он взглянул на Деклана и вопросительно изогнул бровь.

   – Справятся, милорд, – кратко ответил Деклан. – Его невежество не знает границ.

   – О? Значит, его несчастье обернулось удачей для нас, – он перевел полный любопытства взгляд с Найрна на стражей. – Отправляйтесь с ним.

   Его отвели через поле назад. На ходу Найрн смотрел, как кружатся в воздухе черные стаи ворон, вспугнутых воинами в поисках раненых. Столь же черны были и мысли, кружившие в его голове. В глазах Деклана он потерпел поражение, не сумев справиться с каким-то необычайно важным делом, способным изменить ход вчерашней битвы. Как именно? Этого Найрн не мог и вообразить. Но оттого, что он так жестоко оплошал, Деклан более не ждал от него ничего иного. Сманить своим пением самоцветы с арфы старого барда ему удалось лишь случайно, в порыве невероятно глубокого, страстного вожделения без малейших надежд. Теперь он вновь чувствовал то же самое – он был переполнен отчаянным, лишенным хоть крохи надежды желанием убраться от этой кровавой бойни и от зловещего взгляда Деклана как можно дальше.

   Ах, если б он мог змеей уползти прочь среди мертвых тел, улететь, смешавшись со стаей ворон…

   В отсутствие иных, лучших мыслей, он оставил стражей рыться в вещах Анстана и прошел в заднюю часть шатра, где, среди бесполезных отныне знаков воинской доблести, были разбросаны его пожитки. Ни походный барабан, ни обшарпанный рог не уместились бы в заплечном мешке. Нехотя бросив их, он взял генеральский меч, разрезал парусинустены у самого пола, выскользнул наружу позади шатра с арфой, заплечным мешком да чьей-то парой сапог, и быстро прошел прочь мимо утренних костров разбитого войска Анстана. Видя это, мрачные воины молча подняли ему вслед кружки – на удачу.