– D'accord, – нетерпеливо ответила графиня, слезая с коня. – Я привяжу его к поручню.

Натаниэль промолчал. То, что он хотел сказать, не могло быть сказано при всех. Габриэль, как всегда, следовала своим импульсам. Она слишком быстро согласилась в Тильзите с тем, что он не возьмет ее с собой, а Прайд не насторожился.

Тут Натаниэль заметил, что из руки у нее течет кровь, оставляя след на деревянном борту. Очевидно, в тот момент, когда девушка ворвалась в толпу нападавших, кто-то поранил ее ножом.

Прайд снял с шеи платок.

– Ты ранена. Дай-ка я пока перевяжу твою рану, а потом осмотрю ее. – Он быстро завязал платок на руке девушки. – А куда мы едем?

– В Копенгаген, – произнесла графиня, устало вздыхая. – А сначала на судно, что стоит в середине залива. Корабль называется «Каттегат», а говорили мы с его хозяином.

Натаниэль сел на дно шлюпки и прислонился спиной к борту, подняв лицо к солнцу. Легкий ветерок приносил некоторое облегчение, неприятности в Шилуте постепенно забывались. Габриэль привязала коня, а потом уселась рядом с ним.

Графиня не была настолько глупа, чтобы думать, что Натаниэль молчит, так как ему нечего ей сказать. Она понимала: он пока собирается с мыслями, но уж когда заговорит, то разразится настоящий шторм и лорд Прайд будет страшен в гневе.

Гребцы быстро доставили шлюпку к «Каттегату». Первым на борт по веревочной лестнице поднялся хозяин, за ним – Габриэль, а последним – Прайд.

– Мы сами поднимем лошадь, – заявил хозяин. – Для вас на правом борту есть каюта… – Датчанин запнулся, оглядев Габриэль с ног до головы. Плащ сполз с ее плеч, и его взору предстали дивные формы ее высокой фигуры. – …джентльмены… – неуверенно договорил моряк, с подозрением кося на графиню.

Габриэль высокомерно смотрела на датчанина, а лорд Прайд всматривался в морскую даль, притворяясь, что не слышит его.

Хозяин фрегата пожал плечами.

– Впрочем, это не мое дело. Вы платите, и я не стану задавать лишних вопросов. – Тут он развел руки в стороны. – Сорок ливров, как и договаривались.

Натаниэль присвистнул от удивления, но Габриэль молча достала из-за пазухи кошелек, отсчитала нужную сумму и отдала моряку.

– Надеюсь, все правильно, – промолвила она. – Будьте осторожны с моей лошадью.

Датчанин важно пересчитал деньги, а затем обернулся и отдал какое-то приказание матросам. Через полчаса конь графини, хрипящий от ужаса, был на стропах переправлен на борт фрегата и привязан на корме. И только тогда Натаниэль заговорил.

– Пойдем вниз, – приказал он.

Они спустились вниз по трапу в маленькую, но чистую каюту с небольшим иллюминатором и двумя койками.

Лорд Прайд осторожно прикрыл дверь, прислонился к ней и сердито посмотрел на графиню.

– Господи, – в конце концов заговорил он. – Тебя следовало бы высечь, Габриэль.

– Хорошо сказано, – заметила девушка. – И это после того, как я только что спасла твою шкуру. Кстати, во второй раз.

– А я хотел бы знать, почему это мою шкуру приходится спасать только тогда, когда ты где-то рядом? – сурово проговорил лорд.

– Но это несправедливо, – запротестовала Габриэль. – И не имеет ко мне никакого отношения, и ты это прекрасно знаешь.

Он действительно знал это, но не собирался признаваться.

– Я же запретил тебе ехать со мной.

– Запретил?

Габриэль с интересом оглянулась вокруг себя.

– Какую койку ты выберешь? – невинным голосом спросила она.