Он сумел помочь Сью: из «труднообучаемого» ребенка она превратилась в общительную жизнерадостную девчушку.

Он нравится Клэр.

Он спас им жизнь, рискуя своей.

И сейчас собирается рискнуть ею снова.

Ради чего?

– Киллиан, а ты‑то что от всего этого получишь?

Киллиан глубоко вздохнул, посмотрел на Рейчел, на девочек, вспомнил о фотографии в бумажнике.

– Много чего, – ответил он загадочно.

– Не понимаю… – Рейчел казалась обескураженной.

– Ничего, потом поймешь, – отозвался он.

– Поцелуй меня, – попросила Рейчел.

– Не могу, у меня из носа кровь течет, – скривившись от боли, попытался улыбнуться Киллиан.

Тогда Рейчел схватила Киллиана за плечи, притянула к себе, крепко поцеловала в губы, обняла и расплакалась.

Она знала, что все это он делает ради нее и детей.

И действительно доведет дело до конца.

А ведь он уже отдал ей все, что имел, – свое время и терпение. Он рисковал жизнью ради нее и ради будущего ее детей. Под его влиянием она изменилась. Изменилась навсегда. Никогда больше она не станет думать о самоубийстве, никогда не поддастся страху или отчаянию.

Как сказал Киллиан, главный наш враг – это смерть.

Да, смерть – величайший враг человека. Но пока ты дышишь, ты выше смерти.

Помни об этом.

Жизнь сама по себе чудо.

– Мы больше не встретимся? – со вздохом спросила Рейчел.

– Если все сработает, то… нет, – ответил Киллиан и поцеловал ее в щеку.

На парковке он завел «мерседес», замкнув проводки, и поехал на юг, оставляя позади горящие трейлеры, толпу людей на пляже, мужчин, загоняющих лошадей в прицепы‑коневозки.

Скоро все они скрылись из виду.

18. Однажды в Белфасте

В сообществе пейви человек равен своим поступкам. Нельзя думать одно, а делать другое. Кто убегает, тот беглец. Кто бросил близких на произвол судьбы, тот трус. Человек совершает те или иные действия, а боги наблюдают за ним, и Фортуна крутит свое колесо.

Пришло время действовать.

Киллиан ехал на «мерседесе» по трассе А‑2, направляясь в Белфаст.

Свернув на заправку, он купил парацетамол, вязаную шапку‑балаклаву и смазочное масло. Выпив лекарство, он осторожно почистил и смазал револьвер, следя за тем, чтобы не стереть с рукоятки отпечатки пальцев Маркова.

По Мэлоуни‑роуд он въехал в обсаженную деревьями богатую южную часть Белфаста. Не доезжая до дома Тома Эйкела, выбрался из машины и оставил ее на тротуаре. Револьвер Киллиан спрятал в карман.

Дом у Эйкела был неброский, но солидный: трехэтажный особняк в георгианском стиле с выкрашенной в черный цвет оградой из кованого железа. Такой дом вполне мог стоить два с половиной миллиона просто потому, что располагался в дорогом районе.

Поднявшись по ступенькам, Киллиан нажал на звонок.

Несколько мгновений ожидания, и дверь открылась. На пороге стоял Том, одетый в пурпурный халат. В руке он держал чашку чая. «Он должен был отбросить чашку в сторону и тут же захлопнуть дверь, пока еще имел такую возможность», – подумал Киллиан.

Киллиан навел на Тома револьвер.

– Медленно повернись и заложи руки за голову, – скомандовал он.

Глаза Тома странно блестели и отливали желтизной, взгляд был рассеянный, будто он не мог его сфокусировать.

– Медленно повернулся, руки за голову! – повторил приказ Киллиан.

Том аккуратно поставил чашку на столик и поднял руки.

Киллиан вошел в дом и закрыл за собой дверь.

Том холостяк, но вдруг в доме все‑таки есть кто‑то еще? Держа Тома под прицелом, Киллиан прошел за ним по всему дому.