– Угу, знаю. Придется извернуться, чтобы попасть туда…

Том шмыгнул носом, прикусил губу, но все же удержал рыдание. Его отец‑немец и мать‑ирландка из ольстерских пресвитериан были не самыми щедрыми на чувства людьми.

– Ничего больше не спросишь? – Том умоляюще посмотрел на Киллиана.

– Нет.

– Пожалуйста…

– Нет.

– Киллиан, прошу…

– Нет.

Киллиан не хотел пытать этого человека. Он поднял револьвер.

Том вскинул руку.

– Подожди, тебе же не обязательно стрелять в меня, так?

– Обязательно.

– А что, если я умру от передоза? Что, если я сам покончу с собой, впрыснув дозу?

– Ты еще и колешься?

Том рассмеялся:

– В страшные старые времена и кололся, но уже давным‑давно завязал. Впрочем, ты на примере своей подружки можешь убедиться, что «голод» никогда не оставляет наркомана.

Они поднялись, и Киллиан провел Тома к тайнику. Под досками пола был спрятан стальной мини‑сейф с документами, деньгами, пакетиками с неочищенным героином и кокаином и упаковкой стерильных шприцев.

– Все это я копил на «черный день»! – прохрипел Том.

Им овладело гибельное возбуждение. Он не мог думать ни о чем другом, кроме дозы. Бурлящий в крови адреналин только усилит ощущения.

– Помощь нужна? – спросил Киллиан.

Том помотал головой.

Приготовил героин над пламенем зажигалки, смешал с кокаином, набрал в шприц дозу, которая убила бы и слона, перетянул жгутом руку, лег на диван и впрыснул наркотик в вену.

Том закрыл глаза, его лицо исказилось в гримасе экстаза.

Когда действие кокаина закончилось, в дело вступил героин, угнетая дыхательный центр. Тому дышалось все труднее и труднее. Наконец дыхание оборвалось. Ни судорог, ни предсмертного вздоха.

Киллиан проверил пульс, удостоверился в смерти и ушел из дома.

На «мерседесе» он вернулся в Уайтхед и поставил машину в переулке, почти рядом с обрывом. Отсюда до Нокнагуллы было всего полмили.

Из багажника Киллиан достал запасную шину. Снял плащ, подвернул балаклаву до бровей, пристроил шину под мышку и пошел вдоль дороги.

Ночь была безоблачной.

С вершины утеса Бла‑Хоул было видно все: Белфастский залив, север графства Даун, Шотландию – почти до самого Гервана.

На окружающих холмах раскинулся Белфаст, похожий на опрокинутое зеркало. Старый город подмигивал Киллиану огнями верфей и Кейв‑Хилла.

Киллиан дотащил шину до домика охраны, стоящего справа по дороге перед поместьем Коултера.

Это было маленькое одноэтажное мрачноватое здание. Он, должно быть, раз сто проезжал мимо этого домика и ни разу на него даже не взглянул.

В окнах горел свет. Четкого плана у Киллиана не было. Если ему удастся незамеченным пробраться в поместье и выбраться оттуда, не попавшись глазу видеокамеры, легавые, возможно, спишут все на Маркова. Его револьвер, его отпечатки пальцев. Вдруг повезет?

Киллиан постучал в окно.

Нет ответа.

Он снова постучал. Кто‑то поднял жалюзи и посмотрел на Киллиана. Молодой парень, начавший лысеть и набирать вес.

Киллиан показал шину.

– В чем дело? – раздался голос из скрытого интеркома.

– Я проколол шину… и, к сожалению – вы только не смейтесь, – оказалось, что и в запаске дырка. Можно мне позвонить? – спросил Киллиан, старательно имитируя восточноевропейский акцент.

– А зачем вы несете с собой шину? – спросил голос.

По выговору охранника Киллиан определил, что разговаривает с брамми – выходцем из Бирмингема.