— Я записал наш разговор и только что переслал коммандеру Удраю.

Иден вскочила на ноги, опрокинув стул. С безумным видом она огляделась по сторонам, словно загнанный зверь. На фоне музыки был слышен характерный топот солдатских сапог.

Тарвина захлестнуло дурное предчувствие. Коммандер Удрай сказал, что он сам придет сюда и отведет Иден к специалисту. Чтобы поговорить. Исцелить ее. Зачем здесь штурмовики? Он тоже поднялся, шагнул вперед и поднял руку:

— Минутку, парни, тут произошла ошибка. Мы с Иден идем к коммандеру Удраю. Как раз собирались уходить.

— Отойдите в сторону, лейтенант Ларика, — донесся отрывистый голос штурмовика, шагавшего впереди. — Капитан Иден Версио, вы арестованы за подстрекательство к мятежу. Пожалуйста, пройдемте с нами.

Рука Иден все еще была стиснута в кулак. В этот ужасный и великолепный момент Тарвин честно думал, что она не сдастся без боя. Затем медленно, с заметным усилием, Иден разжала ладонь. Она не сопротивлялась, когда двое штурмовиков встали по бокам и надели на нее наручники. Они взяли ее за предплечья бронированными пальцами и выпроводили из помещения.

Уже в дверях Иден обернулась. Ее взгляд, полный боли и обиды, вонзился в самое сердце, словно бластерный разряд.

— Лейтенант, — сказал оставшийся штурмовик. Пальцы крепко сомкнулись вокруг локтя Тарвина. — Нужно, чтобы вы прошли со мной.

Глядя в черные глазные проемы безликого шлема, Тарвин почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

«Что ты сделал?» — спросила Иден.

В самом деле, что?

— Дочь известного адмирала и сотрудника Имперской службы безопасности Гаррика Версио и знаменитой художницы Зихей Версио, возможно, предала нашу славную Империю, — рассказывал голожурналист Элтон Касл. В его бархатном голосе сквозили подобающие нотки ужаса. — Существует запись, на которой капитан Иден

Версио хулит Империю и подстрекает к насилию, очерняя храбрый персонал «Звезды Смерти», который погиб, тогда как сама она благополучно спаслась. Это плохо вяжется с поведением заслуженного капитана в прошлом, но слова говорят сами за себя. Иден Версио незамедлительно предстанет перед трибуналом. Обязанности прокурора будет исполнять герой Империи адмирал Наша Гарван, тогда как должную правовую защиту в соответствии с уставом Имперского флота обеспечит дроид-юрист НМ-12.

Лейтенант Жа Икей, адъютант адмирала Гаррика Версио, смотрел репортаж, бессознательно и очень непрофессионально разинув рот от удивления. Затем он сглотнул и расправил габеровый китель. Следовало доложить адмиралу, и Икей сомневался, что новость его обрадует.

Впрочем, долг есть долг.

Когда Икей без стука ввалился к Версио, тот вкушал пищу: обед адмирала состоял из бифштекса, разноцветных жареных овощей и куска хлеба с орехами куа.

— Сэр, — хриплым, сдавленным голосом начал лейтенант. — Ваша дочь...

Молодой человек осекся, увидев, что начальник смотрит ту же передачу.

Не оборачиваясь, Версио поднял руку Икей закрыл рот и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с волнением. Происходившее, несомненно, было самым страшным скандалом в биографии адмирала.

Оба смотрели на изображения Иден, сменявшие друг друга на экране. Иден в наручниках. Иден в кольце штурмовиков. Разъяренная толпа, рвущаяся к молодой женщине, которую грубо запихивают в челнок. Лишь когда Касл заверил зрителей, что Голосеть «продолжит следить за развитием этой шокирующей истории», адмирал промокнул рот тонкой салфеткой и, так и не обернувшись, произнес:

— На краю моего стола лежат планшет и персональный голорегистратор. Полагаю, сейчас на вас набросятся репортеры. Планшет предназначен для вас, голограмма — для них, и это все, что вы им на данный момент предоставите.