Настоящая бывшая рабыня покачала головой:

— Солнце... не бойся. Я знаю, что это не все. Ты занималась чем-то еще, иначе он бы просто нанял кого-нибудь за нищенскую плату.

Сейн изобразила замешательство и посмотрела на партизан, теперь повернувшихся к ней. За исключением Кейва, который все еще дулся после выволочки, на их лицах было написано скорее любопытство, чем подозрение.

— У меня твердая рука и верный глаз, — ответила девушка. — Он поручил мне клепать подделки. Письма, документы... ну, вы понимаете, сертификаты подлинности. Чтобы краденые вещи становились законно приобретенными. Вот такие дела.

Теперь задумался даже Кейв.

— А языки знаешь?

Марана покачала головой:

— Только общегал и хаттский. Хозя... Рудейга не хотел, чтобы я подслушивала его разговоры. Простите.

— Не извиняйся. Когда вернемся на базу, посмотрим, как ты умеешь подделывать документы, — сказала Дейна. — Я понимаю, ты стыдишься того, чем тебе приходилось заниматься, но теперь ты можешь использовать свои навыки для достойного дела. Важного дела. Ты знаешь, кто мы?

— Нет. Я знаю лишь, что вы убили Рудейгу и остальных, кто помогал Империи. Так что, наверное, вы повстанцы.

— В некотором роде, — уточнила Дейна. — Мы называем себя «Мечтателями». Мы — все, что осталось от настоящих партизан, таких как Со Геррера. Наверняка твой хозяин о нас знал.

Сейн кивнула со всей серьезностью, и тви’лека продолжила:

— То, что ты видела... мы часто совершаем такие налеты. А иногда мы совершаем поступки, которые могут показаться жестокими, но они необходимы. Думаю, я смогу договориться, чтобы ты осталась с нами, если захочешь. Если нет, мы отвезем тебя в какое-нибудь безопасное место.

Сейн прикусила губу и огляделась вокруг.

— Вы спасли меня, — сказала она. — Я хочу оплатить долг. Я останусь с вами, если примете.

С минуту Дейна задумчиво разглядывала свою команду, кончики ее лекку слегка подрагивали.

— Кейв, Ру... взгляните-ка на тот прибор, которому мы обязаны сегодняшним пополнением. Пиикоу, ты вроде говорил, что можешь делать то же самое с термодетонаторами?

Каги и человек, конечно, сразу разгадали желание тви’леки, но чадра-фэн явно ничего не понял.

— Конечно! — Пушистая мордочка Пиикоу прямо светилась энтузиазмом. — Пойдемте, я покажу вам чертежи.

Все трое поднялись и перешли в переднюю часть кабины, оставив командира наедине с «пополнением».

Дейна ласково взяла Сейн за руку и вложила в ее ладонь мейлуран.

— Я тоже не сразу призналась остальным, — тихо проговорила она. — Мне было стыдно. Только Наставник объяснил мне, что все это была не моя вина. Может, Рудейга и не заставлял тебя танцевать, — она указала на голые руки Сейн, — но я вижу отметины. Он не был добрым хозяином. Ты пыталась его убить хоть раз?

Эти слова и мягкий, успокаивающий тон, которым они были произнесены, производили такое сюрреалистичное впечатление, что Сейн оторвала глаза от тарелки.

— Нет, — сказала она. Хотя вся история была выдуманной от начала до конца, ей самой почему-то стало стыдно. Сейн очень любила свою «героиню». Ей не хотелось, чтобы Сейн-рабыня показалась трусихой. — Но... я жалею, что не попыталась.

— Не жалей.

Эта тви’лека была полна сюрпризов.

— Почему? — спросила Марана.

— Потому что такое убийство — всегда дело глубоко личное, оно будет жестоким, и эта жестокость передастся тебе.

Объясняя это, Дейна не смотрела на Сейн; взор ее был отстраненным, расфокусированным. Сейн доводилось допрашивать не одного агента, и такое состояние было ей знакомо.