— Но... разве то, что вы делаете, — не личное? — поинтересовалась она. — Вы убиваете, отнимаете жизни... как по мне, это очень личный уровень.

На самом деле ничего личного тут не было. Но вопрос казался уместным для Сейн-рабыни.

— Нельзя так это воспринимать, — ответила Дейна. — Не забывай, за что мы сражаемся — а теперь и ты вместе с нами. Мы сражаемся, чтобы положить конец тому, что они с нами делают. О нет, официально Империя этого не одобряет, но я пару раз танцевала для тех, кто носит командирские кепи. Империя знает о таких случаях, но ей безразлично.

Очаровательное личико тви’леки посуровело.

— Им безразлично все, кроме самих себя и того ужасного злодея, который отгородился от всех. Им нет дела до миллиардов жителей, чьи миры они разрушили ради металлов, кайбер-кристаллов или еще какого рожна им понадобилось на очередной неделе. Им все равно, кто умрет, а кто останется жить. Все ведь делается во славу Империи, солнце, не забывай об этом.

— Не забуду, — торжественно пообещала Сейн.

Она знала, что в самом деле не забудет. Изменнические слова намертво отпечатались в ее памяти.

Улыбнувшись Дейне, девушка впилась зубами в мейлуран.

ГЛАВА 11

Иден не была на родине уже много лет. Она всегда знала, что когда-нибудь вернется. Рано или поздно. Самые приятные ее воспоминания были связаны не с этой планетой; больше хорошего произошло во время учебы в академии и в те месяцы, когда она служила в эскадрилье СИД-истребителей на «Звезде Смерти». Вардос был тем местом, где Иден родилась и жила в комфортабельной, сверкающей стеклами квартире в одном из небоскребов планетарной столицы Кестро. Где она ночами лежала без сна, слушая, как спорят родители. Где поцеловала мать на прощанье, когда Зихей Версио отправилась работать сначала на Корусант, а потом в другие места, перелетая с планеты на планету так же часто, как Иден меняла форму. Где ее воспитывали — даже не столько родители, сколько Глэб, директор Военной школы подготовки будущих имперских лидеров, — и где к десяти годам она изучила анатомию людей и не-людей, чтобы знать их самые уязвимые места.

Где она впервые совершила убийство. Тогда ей было пятнадцать лет.

Недолгое пребывание на луне Явина стало для Иден первым знакомством с местом, которое не было полностью заковано в дюракрит и транспаристаль.

Через окно челнока, шедшего на снижение, она смотрела на родной город; на идеально ровные дороги, каждая из которых вела к Архиву — самому ценному и охраняемому зданию на планете. Как все перевернулось, подумала Иден. Она всегда предполагала, что возвращение ее будет триумфальным. Даже осмеливалась рисовать в воображении парад, который пройдет по улицам города, — быть может, отец и дочь будут шагать бок о бок на почетном месте в колонне. Улицы будут запружены народом: вся планета придет встречать своего излюбленного сына, приведшего ее под крыло заботливой, милостивой Империи, и его любимой дочери, героини Империи.

Под Архивом и в самом деле собралась толпа. Как всегда, вардосиане вели себя безупречно; Иден не припоминала ни одного случая, чтобы они бунтовали. Но жители явились не на парад. Они пришли, чтобы поглазеть на изменницу.

Челнок опустился на крышу здания. Один из двоих штурмовиков, которым поручили «эскортировать» Иден, поднялся с места, подошел к девушке, все еще сидевшей с пристегнутыми ремнями, и навис над ней.

— Руки перед собой, — отрывисто бросил штурмовик. Этот солдат, его товарищ и вообще практически все, кроме членов отряда «Инферно», искренне считали ее изменницей, и, хотя штурмовик не был груб — все-таки Иден была дочерью адмирала Версио, — презрение сквозило и в его голосе, и на осуждающе нахмуренном лице, пока еще не скрытом под шлемом.