А если его банально подлечить? Ванны с магической водой, сеансы у Лилии и Птицы, поход к дантисту, который залечит ему гнилые зубы. Будет ведь мужик совсем как новенький и проживет после этого как минимум лет пятьдесят. Только вот надо подумать, надо ли нам это – такой долгоживущий папа у Александра Невского? С другой стороны, явно видно, что и Александр и Глеб очень любят и уважают отца, и что продление его жизни и улучшение здоровья добавит в их глазах моему имиджу благолепия, а мне лично и вообще всей нашей конторе даст дополнительный авторитет. И все это даже в том случае, если мы не будем проводить радикального омоложения организма, а ограничимся просто оздоровлением. Одним словом, надо делать, но делать аккуратно.

Кстати, Ярослав Всеволодович потом сможет продолжить свою деятельность на посту князя киевского, постепенно объединяя склонную к старине южную Русь и готовя ее к объединению с северной сестрой, особенно, если наследовать ему будет все тот же князь Александр. Но также следует и намекнуть клиенту о том, что неисполнение приказов Верховного Главнокомандующего, то есть Всевышнего, тоже чревато различного рода неприятностями вплоть до Вечного Проклятия и посмертных адских мук. Но только аккуратно, потому что прямое запугивание будет воспринято в штыки как самим клиентом, так и его сыновьями.

– Знаете что, Ярослав Всеволодович, – сказал я, – прежде чем принимать окончательное решение, погостите у нас несколько дней и отдохните, получше узнайте наши возможности. Кроме того, идея начать объединять Русь исходит совсем не от меня. Молитесь, и вам откроется истина о том, что именно Всевышний поставил нам эту задачу и указал на вашего сына Александра, как на самого желательного исполнителя этой задачи.

Князь открыл рот, видимо, желая ответить на мою последнюю фразу, но так ничего и не произнес, оставшись сидеть с выпученными от изумления глазами и открытым ртом, из которого на камковую рубаху ценой в пару тысяч баксов потекла мутная струйка слюны. Понятное дело, с персонажем сейчас общается Отец наш Небесный, которому надоел весь этот Марлезонский балет. Чай, великий князь киевский и отец главного исполнителя – персона достаточно высокого ранга, чтобы с ним была проведена соответствующая воспитательная работа. И если Евпатия Коловрата Отец Небесный одернул прилюдно, то тут работа явно идет один на один.

– Что случилось с отцом? – шепотом спросил нагнувшийся ко мне Александр.

– С ним, – сказал я, потыкав указательным пальцем в небо, – сейчас беседует другой Отец. Не бойтесь, долго это не продлится.

И точно – минуты через две взгляд у Ярослава Всеволодовича стал осмысленным, рот закрылся. Князь встал из-за стола и, осенняя себя крестным знамением, начал говорить:

– Прости меня, Господи, за мысли грешные. Клянусь, что все исправлю, не пожалев сил на то, чтобы исполнить Твою волю. Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Аминь!

И так несколько раз. Было видно, что каждый раз, проговаривая слова молитвы, киевский князь все больше и больше успокаивается, приходя в себя, ибо разговор с рассерженным Отцом – это совсем не то, что можно считать приятным времяпровождением.