Вызвав к себе Лилию, я приказал ей погрузить беснующегося Батыя в глубокий стасис – примерно так на месяц, или около того. Месть – это блюдо, которое надо подавать холодным. А что, трибунал мы за это время подготовим, гости съедутся, а сам Батый займет в моем кабинете очень мало места, не потребует для себя охраны, и даже почти не будет вонять. Едва только Лилия произнесла заклинание, как дергающийся и плюющийся Батый вдруг замер в весьма нелепой позе, похожий на танцующего монгольского скомороха в засаленном халате.

Едва только мы разобрались с Батыем, превратившимся в нерукотворную статую, как стало известно о том, что рязанское княжество отныне имеет бесхозный статус. Нет, потенциальный наследник рязанского стола по прямой линии был жив, здоров и с аппетитом вкушал материнское молоко; но тут венценосные младенцы, не имеющие защиты отца, живут, как правило, очень недолго. Узнав о произошедшем, сюда мгновенно набегут племяннички покойного, нарисуется на горизонте владимирская крыша, а то и припрется на огонек Михаил Черниговский, который с владимирскими на ножах и только и ищет возможности им нагадить. Война за рязанское наследство, ептить, звезды и полосы. А младенца Ванечку, вместе с его юной мамашей иностранного происхождения, тихонечко придушат где-нибудь в уголке, чтобы не пищали и не мешали делать «большую политику» в местном понимании.

Такой вариант развития событий вполне вероятен и даже неизбежен, если мы будем равнодушно взирать со стороны на все эти безобразия. Но поскольку Понтий Пилат для меня персонаж не очень уважаемый, то и умывать рук я тоже не буду. В первую очередь в таких условиях рязанскому княжеству необходим регент, то есть человек боярского происхождения, безупречной честности и имеющий авторитет как в аристократических, так и в простонародных кругах. И такой человек в Рязани есть, а зовут его, как вы уже догадались, Евпатий Коловрат.

Дальше все было, как на плакате «Ты записался добровольцем?». Когда я рассказал рязанскому воеводе о том, что ему предстоит сделать, тот буквально рухнул передо мной на колени с криком: «Помилуй, княже, не губи! Не мое, это, быть князем, не мое!».

Ага, вот так у нас на Руси всегда – выиграть войну относительно легко и просто, и желающих встать в строй супротив вторгшегося ворога хоть отбавляй, но как только война выиграна и начинается мир, то выясняется, что мир выигрывать гораздо сложнее, и желающих биться на мирных политических и хозяйственных фронтах значительно меньше. И этот туда же – то есть в кусты – как только речь зашла о политической ответственности.

– Никшни, боярин, – цыкнул я, – никто тебя князем и не делает! Природный князь у вас, рязанцы, есть, и зовут его Иван Федорович. Но сейчас он в таком возрасте, что ему и его матери нужна поддержка сильной мужской руки, чтоб не убили его в княжьей сваре по малолетству, чтобы вырос он достойным человеком, надежным помощником будущему императору всея Руси Александру Ярославичу. Чтобы мать его, сраженная вдовством в столь юные годы, не знала ни в чем отказа, а в случае ее смерти или отъезда в далекие страны был бы он воспитан в твоей семье как родной, вместе с твоими детьми.