В глазах Коннора лихорадочно пляшут ис­кры, тьма подступает все ближе, и наконец он теряет сознание.

Но лишь на долю секунды.

Потому что в тот момент, когда он, падая, касается головой пола, способность осозна­вать себя и окружающий мир снова возвраща­ется. Зрение проясняется, и он видит стояще­го над ним Роланда. Он просто стоит, ничего больше не делая. К удивлению Коннора, он да­же видит в глазах верзилы слезы, которые тот старательно старается спрятать, делая свире­пую физиономию. Но все равно видно, что он плачет. Роланд смотрит на свою руку — ту са­мую, которой он только что чуть было не ли­шил Коннора жизни. Оказалось, что он не в со­стоянии это сделать, и удивлен этим не мень­ше, чем Коннор.

— Считай, тебе повезло, — бросает он, уходя, и исчезает, не произнеся больше ни единого слова.

Непонятно, что он при этом испытывает: разочарование или облегчение от того, что он оказался неспособным на убийство. Похоже, и то, и другое.

57. Лев

«Ангелы», живущие в лагере «Хэппи Джек», по­хожи на пассажиров первого класса с небезыз­вестного «Титаника». В предназначенном для них отдельном коттедже стоит обтянутая бар­хатом мебель, есть бассейн и даже свой киноте­атр, да и кормят их куда лучше, чем остальных. Да, финал их существования здесь так же печа­лен, как и у «трудных», но они, по крайней ме­ре, имеют возможность «уйти красиво».

Обед только что закончился, и, кроме Льва, в гимнастическом зале никого нет. Он стоит на беговой дорожке, но лента не движет­ся, так как аппарат выключен. Ноги мальчика обуты в кроссовки для занятий бегом на тол­стой подошве, а под ними еще две пары носков для дополнительного комфорта. Впрочем, со­стояние ног в этот момент интересует Льва меньше всего — он внимательно смотрит на ру­ки. Просто стоит и разглядывает ладони, изу­чая многообразие линий. Никогда раньше он не изучал их с таким неподдельным интере­сом. Кажется, одна из них называется линией жизни? Интересно, как она выглядит? Навер­но, на конце она должна разветвляться, как крона дерева? Лев переводит взгляд на кончи­ки пальцев, изучая прихотливый узор. Как, должно быть, трудно приходится полицей­ским, когда приходится иметь дело с преступ­ником, оставившим отпечатки пальцев, при­надлежавших некогда бедняге, отправленному на разборку. Какой смысл сличать их, если они могут быть чьими угодно?

Никто никогда не оставит его отпечатков, это Льву известно досконально.

Для «ангелов», как и для других детей, адми­нистрация лагеря приготовила сотни занятий, но, в отличие от «трудных», никто насильно принимать в них участие не заставляет. Подго­товка к жертвоприношению занимает месяц и состоит из чередующихся тестов на уровень интеллекта и физической подготовки, так что основную работу над собой «ангелы» проводят дома, до поступления в лагерь. Лев оказался не в том лагере, в который когда-то определили его родители, но он был и остается одним из «ангелов», этого статуса его невозможно ли­шить по закону.

Живущие в лагере «ангелы» в это время дня обычно собираются в комнате отдыха или отправляются молиться в одной из специали­зированных групп. В лагере есть священнослу­жители всех вероисповеданий — протестант­ские священники, католические, раввины и клирики, так как обряд возвращения к Богу столь же почетен и традиционен, как и сама религия.

Лев ходит на молебны согласно расписа­нию, и на занятиях по Закону Божьему произ­носит вполне разумные и осмысленные речи, но лишь для отвода глаз, чтобы не вызывать по­дозрений.