Баркер коснулся шляпы в знак согласия и направил лошадь с экипажем из конюшни к дороге, которая убегала прочь от дома. Кроме главного, к Росслин-холлу имелось много подъездов, и беглецы следовали маршрутом, по которому хозяйственные повозки доставляли в особняк разнообразные товары.

— Вы до сих пор не сказали мне, миледи, куда мы едем.

— Пул-Харбор. А оттуда… пока не знаю.

— Но ведь юной леди небезопасно путешествовать одной! Без компаньонки! Графиня бы не одобрила.

— У меня нет выбора, Баркер, мое положение будет достаточно безопасным. Я чувствую, что мать хранит меня.

— Очень надеюсь, что так и есть, — вздохнул старый конюх.

Он повел лошадь с экипажем к дальним воротам парка. Когда они приблизились к ограде, Баркер достал ключ, отворил ворота и вывез за них свой драгоценный груз.

Оказавшись снаружи, он запер за собой ворота и положил ключ в карман.

— Вот так, миледи. Держитесь крепко, мне нужно вернуться до рассвета, чтобы моего отсутствия не заметили.

Мысли вихрем кружились в голове Верены, когда Баркер щелкнул кнутом над красивой головой бурой кобылы, и экипаж тронулся с места.

Они все мчались и мчались вперед сквозь ночь; проскочили поселок, не увидев ни души, миновали вересковую пустошь и повернули к побережью.

«Что будет делать отец, когда обнаружит мое отсутствие? — думала Верена. — Отправит следом поисковый отряд? Поймает меня до того, как я успею сесть на корабль?»

Так много вопросов — казалось, будто голова вот-вот лопнет. Только образ матери успокаивал и поддерживал Верену, пока экипаж уносил ее все дальше в ночь.

Верена плотно закуталась в плащ. Снаружи было так темно, что она даже не могла различить, где они едут. Верена дивилась, как Баркеру удается разбирать путь, но поскольку тот большую часть жизни прожил в здешних местах, она полагала, что он нашел бы дорогу даже с завязанными глазами.

Девушка почти задремала, когда они приблизились к Барбекскому мосту. Экипаж загремел по грубому булыжнику, согнав с нее сон. Когда они перебрались на другую сторону, копыто бурой кобылы вдруг подвернулось, и она соскочила в придорожную рытвину.

— Тпру! — закричал Баркер, пытаясь выровнять экипаж. Тот был слишком легким, чтобы удерживать равновесие, и угрожающе качался. — Тпру! Стой! Я не могу тебя удержать, глупая лошадь!

Кобыла сорвалась с места и понесла куда глаза глядят.

Верена вскрикнула, когда экипаж задел одним из колес дорожный столб.

Послышался тошнотворный скрежет, экипаж накренился и упал в канаву. Кобыла, все еще находившаяся в упряжке, пронзительно заржала.

Верена упала на пол и стукнулась головой о дверцу. Она почувствовала головокружение и легкий озноб.

Снаружи слышался успокаивающий голос Баркера, который пытался унять лошадь. Верена поняла: произошло что-то очень нехорошее.

— Тпру, стой, Джесси, — обращался к фыркающей кобыле Баркер. — Ну и попали мы в передрягу!

Верена поднялась с пола и открыла дверцу экипажа. Увидев колесо, она судорожно схватила ртом воздух: оно начисто слетело с оси при столкновении и теперь лежало на земле.

— Боюсь, мы попали в небольшую аварию, миледи, — сказал Баркер, натягивая поводья лошади. — Пойду-ка посмотрю, смогу ли я починить то, что мы сломали.

— О нет, это ужасно! Нас непременно обнаружат. Мне никак не уйти, — простонала девушка, ломая руки.

Верена обезумела от страха. Как они теперь доберутся до гавани?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Ах, это безнадежно! — вскричала Верена, выйдя из рухнувшего на бок экипажа, чтобы оценить повреждения.