— Стой! — приказал страж, когда шалиан подошел к внутреннему залу.

— Дурак, это я! — огрызнулся Ипанель.

— Прошу прощения, Мудрейший… но Владыка распорядился, чтобы никто не входил.

Прихрамывая, старый кот прошел мимо стража, и тот не решился его остановить.

— Ко мне это не относится! — прошипел шалиан, проходя под фигурой одноглазой кобры во внутреннюю палату.

Высшие жрецы напевали:

Ипанель протолкался сквозь кольцо жрецов.

— О Владыка, я должен немедленно поговорить с тобой! — воскликнул он, тяжело дыша и склонив голову.

На соблюдение правил вежливости времени не было — Ипанель должен был остановить это безумие, пока не стало слишком поздно.

Напев тут же утих. Высшие жрецы застыли и уставились на шалиана.

Сюзерен сидел неподвижно. Потом, не поворачиваясь к старцу, заговорил:

— Ипанель, ты мой старый учитель…

— Владыка, прости мою дерзость, но я настаиваю на том, что ты не должен открывать те ворота! Твое намерение нарушает законы природы. Мы победим Тигрового, мы захватим его с помощью армии, с помощью следопытов и убийц. Но не так…

Сердце шалиана колотилось о его старые ребра. Фьяней продолжал взывать к нему, нашептывая, как всегда, его имя… Но сквозь голос полусна до ушей Ипанеля доносилось и нечто другое. Шалиан ощущал, как на него надвигается холод. Это была смерть, и шалиан это знал. Как долго еще она будет маячить за его плечом, выжидая?

— Ты меня не остановишь! — прорычал Сюзерен. — Или ты думаешь, что долгие луны высокого положения защитят тебя… что тебя защитит твоя служба на благо Са? Тебе бы следовало понимать лучше. Твои уроки научили меня ненавидеть Тигровых сильнее всего на свете. Твоя служба научила меня презирать жалость как слабость.

— Я не советую прощать, мой лорд, — заверил его шалиан. — Старые раны никогда не заживут — вот что мы всегда говорим, вот во что мы продолжаем верить.

Ипанель глубоко вздохнул. Силы оставляли его. Сосредоточившись, он продолжил:

— И все-таки, о Владыка, это не тот способ.

— Я знаю, что время сейчас далеко не лучшее. Мне бы следовало подождать, пока луна наполнится до краев, если бы мне не мешали разные обстоятельства. Да, конечно, луна станет полной, я это знаю. И высвобождать Тройку до полнолуния значит подвергать опасности их переход… они могут появиться не такими, какими были прежде.

— Они могут быть изуродованы, Владыка! Они могут быть испорчены!

— Я прекрасно осознаю риск, но времени просто нет, нельзя тратить его зря. Ворота будут открыты. Сила Тигрового растет, пусть даже он сам этого не понимает… и скоро его будет намного труднее победить. Великий Дух Алия согласна со мной. И кто ты такой, чтобы остановить меня? Ты просто мистик; ты не королевской крови, ты даже не какой-нибудь мелкий дух.

— Будь это сейчас или под полной луной, тебя сама природа вынуждает остановиться, не я! Природа запрещает то, чего тебе хочется. Мир духов и мир живой крови раздельны. А ты сейчас взываешь к сфере, но знамения напоминают о вечной войне между ними. Ничего хорошего не получится от призыва луны…

Сюзерен зарычал — и от этого леденящего звука сворачивалась кровь.

— Луна — естественный союзник Империи Са. Она наш друг, глаз ночи. И, будучи полным, этот глаз поведет Тройку, поведет ее туда, где прячется Тигровый. Луна найдет его, а значит, и я найду…

Сюзерен начал медленно поворачиваться.