— Почему ты так говоришь? — поинтересовалась Синестра.

— Котенок испуган. — Трильон кивнула в сторону Мати. — Он видел опасность. Это у него на мордочке написано.

Все повернулись и уставились на Мати. Он облизнул нос. Ему нужно заговорить, попытаться убедить их…

— Это правда, — тихонько произнес он. — Я очень боюсь. Я кое-что видел…

Он посмотрел на Пангура, и тот моргнул, поощряя его продолжить. Над головой вожака Мати увидел луну, бледную, низко повисшую в небе…

Он нервно сглотнул и продолжил:

— Я совсем не хочу… ну, кого-то расстраивать. Не хочу причинить неприятности. Мне бы тоже хотелось здесь остаться.

— Но что именно он видел? — потребовал ответа Бинжакс, и его поддержало дружное мяуканье.

Мати посмотрел на Бинжакса и нахмурился. Серый не обратился к нему прямо.

Напрягшись всем телом, Мати зажмурил глаза. Несколько секунд ничего не происходило. А потом он услышал это — громыхание и гул той страшной земли, треск и шипение пламени… Его глаза широко открылись.

— Кошки Са Мау! Воинственные кошки. Тени, наползающие на шлюз Крессида. Смерть…

Он задрожал, слова застряли у него в горле. Ветер переменился, подул с запада, и в его шуме Мати уловил некий звук. У него сжалась грудь, в горле застрял комок.

Пангур и все остальные в изумлении наблюдали за тем, как Мати спрыгнул с прилавка и побежал через рыночную площадь. Через мгновение они уже услышали вой, от которого у них застыла кровь.

Мати трогал лапой Воробья и громко плакал, когда прибежали остальные.

— Что случилось? — в ужасе спросил Пангур.

Мати не обратил на него внимания.

— Очнитесь, мистер Воробей! — умолял он, тычась носом в рыжего кота.

Воробей застонал. Один его глаз приоткрылся.

— Плохая… еда… — с трудом выговорил он. — Из коробки…

Трильон подошла на шаг:

— Если дело в том, что он съел что-то дурное, ему нужно пожевать травы.

Все кошки знали способ избавиться от боли в животе: нужно наглотаться травы и выгнать болезнь.

— Ему это не по силам, — сказал Финк.

Но Мати уже умчался к парку за рыночной площадью; он зубами выдергивал пучки травы, и рядом то же самое делал Домино. Остальные кошки также поспешили взяться за дело, собирая траву, а Трильон уговаривала Воробья съесть ее. Вскоре целая груда травы окружала Воробья — куда больше, чем смогла бы проглотить любая кошка. Только Пангур направился по площади к обшитой досками церкви.

Воробей с трудом жевал траву, но она вываливалась из его рта; на травинах все еще висели комочки земли. Воробей застонал, чуть заметно покачав головой.

— Не могу больше… — жалобно пробормотал он.

— Ешь! — настаивала Трильон. — Еще немножко! Нужно!

Воробей рыгнул, глотнул — и его начало рвать. Через мгновение из его желудка уже вылетало все подряд. Кошки наблюдали за ним с облегчением.

Мати взмахнул хвостом и замурлыкал.

Рыжий кот смущенно посмотрел на горку рвоты на асфальте и на кошек вокруг, вытаращивших на него глаза.

— Просто небольшое расстройство… — Он хихикнул и от этого сразу закашлялся. Потом добавил: — Не так-то легко от меня избавиться!

Мати подошел к Воробью и принялся вылизывать ему уши. Тут он заметил невдалеке Пангура, появившегося из-за церкви. Когда вожак подбежал к стае, вид у него был мрачный.

— Я нашел коробку, ту, с едой. Она очень странно пахнет.